Kitabı oku: «Городской детектив. Тени прошлого», sayfa 3
Зарянский пожал плечами.
Вдруг послышался голос водителя:
– Мужики, там дорогу ремонтируют впереди. Давайте кустами объедем, здесь совсем близко.
– Ну давай, давай, – нетерпеливо сказал Погорелов. – Ты ж знаешь, как лучше ехать. Я прав, Станислав Михайлович?
– Ой, да делайте вы, что хотите. Я ещё даже кофе с утра не хлебнул, а мне уже транслируют рожу Зарянского.
– Нет! Не надо кустами! – заключённый вдруг позеленел. – Это они затеяли!
– Виктор, – устало проговорил Визгликов, – не нужно так преувеличивать свою значимость. Я ни в жисть не поверю, что из‑за Вити Зари перекроют улицу. Сиди смирно, приедем, расскажешь басню свою и поедешь обратно. Надоел.
Автобус перевалил через неровность при въезде на грунтовку, подпрыгнул несколько раз на кочках и вдруг остановился. На лицах людей промелькнуло напряжение.
– Валентин, чё там? – Визгликов открыл перегородку, которая отделяла кабину от кузова.
– Дерево поваленное. – Валя выругался. – Мне одному никак. Придётся кому‑то из ребят выходить.
– Сидеть на месте. – Визгликов в момент посерьёзнел. – Это уже второе совпадение, и я не очень этому рад. Сдавай назад, будем возвращаться, если по‑другому не проехать.
Валентин кивнул, но, посмотрев в боковое зеркало, сказал:
– А назад уже не могу, нас «газелька» притёрла.
Визгликов вытащил табельное оружие и вздохнул.
– Ну, Витя, собака ты колченогая, – цыкнул Стас, – ещё и брехливая. Нагавкал! Латунин, предупреди, что у нас проблемы.
Оперативник бесполезно потыкал в экран телефона.
– Мобильный не ловит, – упавшим голосом сказала Рома.
– Шапочку из фольги на нас надели, – Визгликов перещёлкнул затвор и взглянул на Глашу. – Ты не выходишь! Это понятно?
– Абсолютно, – сразу согласилась Глаша, которая опять начала чувствовать, как предательски дрожат поджилки.
– Латунин со мной, Погорелов здесь! Валя, ты тоже на месте! Если что, жми на газ, мы сами разберёмся. – Визгликов выдохнул. – Ну, пошли.
Мужчины вышли из машины и направились к стоящей позади их микроавтобуса «Газели». Возле неё крутился дедок, который что‑то высматривал в кустах.
– Транспорт отгоните ваш, пожалуйста! – сказал Стас, подойдя к нему вплотную.
– Ась? – переспросил дед. – Чё, сынки, хотите?
– Отгоните машину! – Стас предъявил своё удостоверение.
– Дык, заклинило что‑то. Надо бы дёрнуть. Не поможете? – приоткрыв рот, смотрел на них человек.
– Нет! – сказал Визгликов. – Мы же не эвакуатор.
Вдруг сзади в кустах послышалось шевеление, Стас резко развернулся и увидел наведённый на него ствол. Он рухнул на спину, увлекая за собой Латунина. Пуля прошила лоб стоящего на линии огня старика. Стас быстро перевернулся на живот, собрался и успел скользнуть за «Газель», прежде чем снова засвистели пули. Он вскочил в кабину, увидел, что Латунину не выбраться из канавы, куда он успел отпрыгнуть, и включил зажигание. Он направил машину на стреляющего, закрыв тем самым товарища, который воспользовался манёвром. Затем Стас резко сдал назад. Газель провалилась колёсами в мягкую почву, и в этот момент в неё успел запрыгнуть Латунин. Они услышали, что по лесу к ним бегут люди. Валя быстро среагировал и рванул задом в образовавшуюся прореху, а Стас, удачно выскочив на твёрдый грунт, поехал за ним. Через несколько минут они встали на оживлённую трассу, где уже не было и намёка на ремонтные работы, а только по обочине валялись оградительные конструкции и предупредительные знаки.
– Ну что, удачно съездили, – резюмировал Визгликов, тяжело дыша, – и Витю привезём, и «Газель» вот раздобыли, – хлопнул он по рулю.
– Я склонен начать верить ему, – озираясь по сторонам, сказал Роман.
– Да ты знаешь, я тоже, но только братва, которая за ним охотится, такая же неудачливая, как и наш пострел.
Визгликов резко выдохнул и встроился в поток машин прямо за микроавтобусом.
***
Место, куда они привезли свидетеля, было удивительно уютным. Сельская местность поздней весной почти повсюду отличается очарованием просыпающейся природы, но здесь всё утопало в черёмухе, яркой молодой листве берёз, а поляны вокруг дачного домика были усыпаны мелкими цветами радостной жёлтой расцветки.
– А что, в городе‑то нельзя было его поселить? – недовольно спросил Визгликов. – Устанешь мотаться.
– Нет! С нынешним повальным увлечением фото- и видеосъёмкой пусть здесь сидит. Садоводство полупустое, домик этот неприметный, а приезжать сюда мы ещё неделю назад начали, ну там на шашлыки и так далее, чтобы разбавить атмосферу, – проговорил Роман.
– А мне вот интересно, почему на шашлыки вы меня не позвали, а вот в этот блуд вписали? Гады! – незлобиво сказал Стас.
– Ты трубку не брал.
– Конечно, вы же ничего хорошего не предложите. Нашим позвонил? Выехал кто‑нибудь туда? – спросил Визгликов, вылезая из машины.
– Да, уже на месте. Живые, конечно, свалили и дедка забрали. Не уверен, что они сильно по нему скучают, просто, думаю, следы заметали.
Визгликов заглянул в микроавтобус.
– Все живы?
– Вроде да, – белыми губами проговорила Глаша, которая себе несколько иначе представляла следственную работу.
Визгликов посмотрел на бледную девушку, которая крепко сжимала свою сумку в руках, и сказал:
– Глафира, ну‑ка вылезай на воздух. Солнце светит, птички поют, да и тебе вредно так долго в помещении с Витей сидеть. От него миазмы зла идут, – Визгликов потянул Глашу за руку. – Иди‑ка на кухню и сделай всем кофейку, я этих зажиточных знаю, там наверняка ещё и пожрать что‑нибудь найдётся.
– А с вами всё хорошо? – нетвёрдо встала на ноги девушка.
– Нормально всё. Витя, выходи! Ты там живой?
Зарянский тоже вышел слегка пошатываясь, глаза у него глубоко запали, под нижними веками пролегла глубокая синева, а от лица отхлынули все краски.
– Ну что, верите теперь? – спросил заключённый, еле выползая из нутра автобуса.
– Ну так, – покачал головой Визгликов. – Только не пойму, какая такая мегаинформация у тебя есть, что кучка каких‑то дебилов тебя так убого пыталась выкрасть. Я же тебя знаю, ты бы пять лет на попе не сидел.
– А я приберегал эту инфу на всякий случай.
– Ты типа умный? – усмехнулся Визгликов.
– Я типа продуманный, – держась за область сердца, сказал мужчина. – Можно я на лавочке посижу? Мне что‑то худо совсем.
– Ты вроде здоровенький такой был раньше, – сказал Стас, входя в дом.
– Посиди с моё, так всё здоровье на этих курортах оставишь, – тихо проговорил Витя.
Визгликов вошёл в домик, дышащий теплом, огляделся вокруг и подумал, что уже много лет не выезжал вот так на природу. Он нашёл Глашу, которая туго соображала после произошедшего и до сих пор стояла посреди кухни.
– Ну, радует, что ты хотя бы кухню нашла. Чайник поставить в состоянии? – спросил он.
– Вроде да, – Глаша налила из бутылки воды в чайник и долго на него смотрела. Потом девушка перевела взгляд на Стаса и спросила: – А где он включается?
Визгликов посмотрел на неё с притворным ужасом, покачал головой, отнял предмет кухонной утвари и, поставив его на газ, зажёг спичку.
– Я вот думаю, что если вдруг грянет там зомби‑апокалипсис, скажем, или какой другой кризис, то вы же все вымрете. Газ зажигать не умеете, вода тоже только из крана…Э‑э‑эх.
– Да знаю я что такое газ, – досадливо сказала Глаша. – Просто испугалась очень.
– Ну, тогда нужно организовать запрос, с кем Зарянский сидел в одной камере. С кем был особо дружен в последнее время, и куда тот, с кем он дружил, делся. – Стас посмотрел на девушку. – Эту информацию ты можешь воспринять?
– Да.
– Сейчас вернусь, а ты как‑то ускорься.
Глаша наконец сориентировалась на кухне, заварила ароматный кофе, нашла в холодильнике палку колбасы, янтарный круг сыра, а на полке пару батонов. Девушка задумчиво резала тонкие мясные ломтики, прокручивала в голове всё предыдущее утро и думала, что такую ситуацию она не могла представить себе даже в страшном сне.
– Глафира, нас всего шесть человек, ну, может, Скоряков подъедет, – воскликнул Визгликов, когда снова зашёл на кухню.
Глафира опомнилась и увидела, что она изрезала добрый килограмм колбасы. Девушка задумчиво почесала бровь и виновато улыбнулась.
– Я немного того…
– Это я с нашей первой встречи заметил, – не дал договорить ей Стас и, подхватив кусок сыра и булки, вышел вон, крикнув из коридора: – Накрой нам на солнышке, что ли. Тут на веранде стол есть приличный, только пыль тряпкой смахни.
Визгликов вышел на улицу и, потянувшись, огляделся. Он посмотрел на Зарянского, который до сих пор тяжело дышал, и синева под глазами проступила ещё больше. Стас подсел к нему и кивнул.
– Совсем худо?
– Чё‑то в груди давит. Но я сейчас отдышусь, – Витя взглянул на Стаса. – Перетереть надо. У меня для тебя инфа, но в обмен я хочу на свободу.
– Может, тебе ещё дом в Лос‑Анджелесе купить? – съязвил Визгликов. – Ты борзометр‑то прикрути.
–А вот посмотрим, как ты заговоришь, когда Витя Зарянский даст тебе то, что ты не раскопал. А оставил и поверил в то, что есть, – как‑то торжествующе заявил арестованный.
– Виктор, я тебя сердечно прошу, завязывай с цирком. Клоун из тебя так себе. Ладно, сиди, сейчас перекусим, потом перетрём. Хотя пошли‑ка на веранду, – Визгликов поискал глазами Латунина. – Рома, отведи товарища в другую комнату, рано ему пока со взрослыми сидеть.
– А у меня своя комната будет? – улыбнулся Зарянский.
– А то! – хихикнул Латунин.
Глаша увидела, как в конце коридора распахнулась дверь, и взору предстало небольшое помещение с решёткой на окне.
– Не, я так не хочу, – прогундосил Витя. – Чё, из камеры в камеру?
Латунин зевнул и устало посмотрел на него.
– Был вариант с подвалом. Но его дороже переделывать. Хочешь, могу тебя там посадить? – спросил он.
– Не, но пожрать хоть дайте. И можно кофе большую чашку, я там полулитровую заметил.
– Иди, – втолкнул его в комнату Роман, – принесу сейчас.
– Не утруждайся, девушку попроси, – засмеялся Витя, немного пришедший в себя.
– Ага! Разбежался.
Разместив Зарянского в импровизированной камере, они уселись на веранде. Солнечные блики пробирались сквозь нарядные зелёные ветви и играли на чашках, вдалеке слышался звук пилы, где‑то надсадно лаяла собака. А здесь была тишина, и если бы не недавние события, то можно было бы сказать, что они выбрались на отдых и сейчас самое время идти на реку удить рыбу или гулять по лесу.
Неспешное молчаливое кофепитие вдруг было нарушено. Показалась машина Скорякова, который выскочил наружу и бодрым шагом направился к ним.
– Слышал, слышал, – предварил он рассказы, – ситуация странная.
Глафира молча поднялась и поспешила за ещё одной чашкой, а Погорелов принёс из дома стул для Василия Степановича.
– Не профи, точно, – рассказывал Визгликов. – Да и людей мало. Скорее всего, они же и дорогу перекрывали, а потом наперерез бежали, а дерево и «Газель» должны были замедлить наше передвижение. Машину, кстати, сейчас перегоним, пусть её разберут, посмотрят пальчики и так далее. У нас есть хороший спец, Юра Казаков. Могу привлечь? Он, кстати, и на квартиру Нефёдовой выезжал.
– Делай! – коротко кивнул Василий Степанович. – Глафира, ты как? Сильно испугалась?
– Честно? – спросила девушка, стоявшая со своей чашкой у перил, идущих по периметру веранды.
– Всегда нужно только честно.
– Очень, до сих пор руки дрожат, – она ещё крепче сжала чашку.
– Я тоже сильно испугался, – сказал вошедший на веранду Валентин. – А что за это дают?
– Конкретно в твоём случае дают выговор, – сурово сказал Скоряков. – На той развилке как минимум два пути объезда, чего ты в лес попёрся?
– Потому что оба были перекрыты, – ответил Валентин. – Правда, я все пути прикинул, но на одном ещё вчера асфальт сняли, второй уже который месяц ковыряют, а этот единственный. Я ещё удивился, потому что никогда никто так не делает, чтобы вообще без вариантов.
– Василий Степанович, я что подумал, – Визгликов повернул стул спинкой к себе и оседлал его. – Я этого фрукта хорошо изучил. На тот момент, когда его взяли, если бы у него сразу была какая‑то инфа, то он её давно бы слил. Этот парень за то, чтобы сладко есть и мягко спать, всё отдаст. А на такие долгоиграющие планы у него вообще серого вещества не хватит, – Стас пожал плечами, – скорее всего, доверил ему кто‑то эту ценную информацию, но, что более вероятно в его случае, инфа досталась ему случайно. Я его пока не спрашивал, мы запрос сейчас сделаем, чтобы понять, с кем он проводил больше всего времени. Хочу перед разговором с ним быть во всеоружии.
– Идея хорошая! – Скоряков постучал пальцами по столу. – Но что будет, если его всё‑таки найдут? Ну вот случай. У нас здесь, знаешь ли, не Форт‑Нокс. Когда ещё тот ответ на запрос придёт.
– Договорились, – Визгликов встал. – Я пошёл, услышите крики, не бегите.
– Как крики? – на выдохе спросила Глаша и даже поперхнулась кофе.
– А ты думала? Так‑то он ничего не расскажет, буду пытать, – Стас схватил со стола нож и сделал зверское лицо.
– Визгликов, хорош паясничать, – спокойно сказал Василий Степанович. – Иди отсюда.
– Скучно с вами.
Визгликов скрылся в коридоре, послышался стук, и он вернулся. В задумчивости сел за стол, глотнул кофе и оглядел всех.
– Ну что? – спросил Скоряков. – Ты чего так быстро?
– Помер, – смотря вдаль, сказал Стас.
– Кто помер? – спросил Сергей Погорелов.
– Ну не я же! – Визгликов стукнул кулаком по столу.
Сидевшие бросились в комнату, где заключённый Зарянский, в миру Витька Заря, лежал на кровати, широко раскинув руки, и взгляд его был направлен в потолок.
– А как же так? – неуверенно спросила Глаша.
– Карту медицинскую этого придурка запроси ещё. Рома, сходи, осмотри всё за окном. Не было печали, – выдохнул Визгликов. – Ну что, выехали на природу, кофе попили, теперь можем обратно. Ах, нет, я же теперь как минимум час здесь буду тонну бумаги изводить! Серёга, надо каких‑то понятных организовать. Так я и знал, что от Вити, кроме проблем, больше ничего не будет.
Ближе к вечеру усталые и измученные Стас и Глаша вернулись в город на «Газели», которая по каким‑то причинам перестала развивать нормальную скорость и тащилась тридцать километров в час. Все остальные на автобусе уехали почти сразу, потому что в связи с открывшимися обстоятельствами дел было очень много.
– Я завтра на работу не приду, – вдруг сказал Стас. – Гори оно всё синим пламенем! У меня законный выходной.
– Можно я тоже? – Глаша повернула к нему голову. Она чувствовала себя совершенно без сил, так как события последних дней выбили её из колеи. – И сегодня я вообще ничего не успела, а врача Нефёдовой завтра не будет, и судебные медики запретили к ним приближаться в воскресенье.
– Отдыхай. Не каждому на первых порах достаются такие фрукты, как Зарянский, – Визгликов переключил передачу и прежде, чем тронуться с места, крикнул: – Я б на твоём месте даже напился!
Глаша посмотрела вслед уезжающей «Газели» и тихо пробормотала:
– А идея‑то хорошая. Только реализация сложная. Я же не пью, – девушка вздохнула и пожала плечами. – Видимо, придётся начать.
Девушка поднялась по лестнице в квартиру, скинула куртку, ботинки и босыми ногами прошла по прохладному полу. В квартире было пусто, и только на столе белела записка из тех, что мама всегда ей оставляла, предпочитая живые послания электронным: «Милая, мы уехали на дачу. Вернёмся через два дня. Обед в холодильнике».
Глафира даже обрадовалась такому повороту событий. Сейчас она точно не была готова к тому, чтобы что‑то рассказывать, доказывать и объяснять. Забравшись в душ, девушка долго отмокала под горячей водой от дневных приключений, потом выбралась из уютного тепла и пошла проводить ревизию в холодильнике. Нервный стресс всегда прекрасно побеждался перееданием.
За окнами жаркий день провалился в прохладу вечера, ночные сумерки переплетались со светом, льющимся из окон, и часы уже приближали время к полуночи. Разогрев себе ужин, Глаша подхватила поднос и пошла в свою комнату, чтобы предаться пороку обжорства вместе с другим пагубным пристрастием, а именно просмотром шоу‑игр, которые шли по телевизору. Ей почему‑то очень нравились эти глупые постановочные угадайки.
И вот во время мучений одного из участников Глаша услышала странный звук из прихожей. Она пригасила громкость телевизора и пошла к входной двери, где ясно увидела, что дверная ручка повернулась, а в замке послышалось царапанье. В ужасе Глафира набрала сообщение Визгликову и как заворожённая смотрела на ожившую дверь. Девушка даже не сразу сообразила, что папа уже давно установил какой‑то мудрёный замок, который на первый взгляд кажется простым, но открыть его невозможно. Потом до девушки медленно дошло, что Стас вполне может спать и сообщение не дошло до адресата. Внизу вдруг послышался хлопок и быстрые шаги, удаляющиеся от двери. Спустя минуту в квартиру забарабанили.
– Глафира, это Стас! Ты там живая?
– Да что вы орёте? – Глаша выскочила навстречу. – Полдома перебудите.
– То есть меня можно будить, а твои драгоценные полдома нет? Что случилось?
Глаша посветила на внешнюю сторону двери.
– Пытались замок вскрыть. Когда вы вбежали в парадную, от моей двери кто‑то убегал.
– Наверху чердак есть? Выход на него? – быстро спросил Стас, оглядывая лестницу.
– Да, но там огромный ржавый замок. И он сто лет уже не открывался. Если кому надо, через другую парадную попадают. У нас выход опасный очень.
– Ладно, зайди в квартиру, – Визгликов мягко толкнул её в плечо. – Я пройдусь, посмотрю.
Вскоре Визгликов вернулся в квартиру и закрыл за собой дверь.
– Замок и правда на месте и нигде никого. Конечно, звонить во все двери подряд я сейчас не буду. Но до утра придётся мне у тебя остаться, а там посмотрим. Родители не против?
– Нет, они на даче. Есть хотите? – Глаша почувствовала себя крайне неловко.
– Готовишь‑то хоть вкусно или так же, как живёшь? Через одно место, – с прищуром посмотрел на неё Визгликов.
– Это мама делала, – тихо сказала Глаша. – Простите меня, но я просто не знала, кому ещё писать, а вслух заговорить боялась.
Визгликов снял ботинки и устало сказал:
– Да ладно, ты всё верно сделала. Выпить‑то есть? А то какая закуска без выпивки.
– У папы вроде водка была. Я сейчас.
Глаша быстро раскидала по тарелкам холодные куриные котлеты, расставила плошки с салатами и вывалила из банки остро пахнувшую заправкой селёдку, которую мама делала сама в каком‑то мудрёном соусе. Она достала из холодильника подёрнутую влагой бутылку и поставила две стопки.
– Прошу! – всё ещё чувствуя себя виноватой, проговорил она.
– Спасибо. Хлеб‑то есть? – Стас подвинул к себе салатники, нацепил на вилку кусок селёдки и, сняв пробу, довольно крякнул. – Мама у тебя золото. Ладно, давай бахнем.
Он опрокинул рюмку, а Глаша, зажмурившись, втянула в рот горькую обжигающую жидкость и, затаив дыханье, проглотила.
– А знаете что? – через минуту спросила она улыбаясь.
– Что ещё? От тебя я уже всего могу ожидать, – с набитым ртом спросил Стас.
– Это моя первая стопка водки в жизни. Нам есть что отметить! – Чуть захмелев, девушка потянулась за второй порцией, но Стас перехватил бутылку быстрее.
– Иди спать. Ты мне так надоела за сегодня, что аж тошнит.
Глаша счастливо вздохнула и поплелась на танцующих ногах в спальню. Она получила работу мечты и даже не знала, что теперь её жизнь круто поменяется.
Глава 3
Как всегда, питерская весна была щедра на дождливые дни. Правда, в этом году это были хорошо сдобренные сыростью ночи, а в светлое время суток всё больше проглядывало солнце, и воздух становился какой‑то особенный, с нотками земли, тёплого камня, редкими цветочными ароматами и капелькой кофейного привкуса.
Но сегодня утро скреблось дождём. Глаша приоткрыла глаза и, натянув на голову одеяло, пробормотала:
– Лучше бы я родилась где‑нибудь в Греции, там всегда солнце.
– Я бы тоже был не против, чтобы ты родилась подальше отсюда и не портила мне жизнь, но увы. Факт остаётся фактом. И ты, и я в родном городе и делаем вид, что любим свою работу. Подъём, Польская! – донеслось откуда‑то из коридора.
Глафира приподнялась на локтях и увидела недовольную физиономию Визгликова, который стоял в дверях.
– И вам доброе утро, – проговорила девушка. – Сейчас я завтрак сделаю.
– Милая девочка, многолетнее холостячество приучило к тому, что я сам себе делаю завтрак. Сегодня я и тебе приготовил. Но вообще ты, конечно, наглая, – голос Стаса прозвучал уже откуда‑то с кухни. – Мало того, что я второй вечер подряд мчусь к тебе по первому требованию, так я ещё должен присматривать, чтобы ты не начала закладывать за воротник, а с утра готовить тебе кофе.
Глафира, которая не отличалась в первые рассветные часы дня хорошим настроением, поплелась в душ, закрыв уши полотенцем, накинутым на голову. Девушка только начала просыпаться под бодрящими струями воды, как дверь стала сотрясаться под громкими ударами.
– Польская, выплывай! Надо завтракать и бежать на работу. У нас много дел.
– По‑моему, вчерашний человек, который ломился ко мне в дверь, был более вежлив и не так навязчив, – тихо пробормотала себе под нос Глаша и гаркнула вслух. – Да иду я!
Наскоро проглотив подгоревшую яичницу и жидкую бурду, которую Визгликов гордо именовал «кофе», Глафира подумала, что стряпня Визгликова отлично подойдёт в качестве диеты, а его манеры кого угодно доведут до бешенства, поскольку в тот момент, когда она допивала странный напиток, Стас уже вовсю постукивал ботинком в коридоре, давая понять, что Глаша его очень задерживает.
– Ну что мне, в халате идти? – пробегая мимо него, проворчала Глаша.
– А меня, Польская, твоя форма одежды вообще не интересует. Иди хоть в трусах, если это поможет тебе работать быстрее и продуктивнее, – последние слова он договаривал уже на лестничной площадке, раскланиваясь с соседями, которые с интересом его разглядывали. – Алё, Николай Николаевич, это Визгликов. Да. Ты можешь сейчас в соседний от меня двор подойти? Верно, где труп вчерашний. Добро. Жду.
Глафира услышала, что Стас общается с кем‑то по телефону.
– А что значит в соседний от вас? – осторожно спросила она, закрывая дверь.
– Как ты юрфак‑то закончила?! Живу я в соседнем дворе, иначе как бы я так быстро до тебя добрался? – посетовал следователь.
– Да откуда я знаю… – пожала плечами девушка и засеменила по ступенькам.
– А это плохо, Польская! Очень плохо! Ты обязана как следователь развивать свой мозговой аппарат, – Визгликов, шедший впереди, развернулся к ней и постучал себя по лбу. – А именно: думать и строить логические цепочки. Даже в такой простой и, казалось бы, жизненной ситуации. Это‑то и будет отличать тебя от простых любителей детективных сериалов. Ну ещё, наверное, какие‑то специальные знания, которые ты умудрилась получить в учебном заведении.
Под этот заунывный мотив нравоучений Визгликова они вышли в пасмурное весеннее утро.
– Хорошо хоть, дождь прекратился, – Глаша поздоровалась с соседками, которые уже заняли свой боевой пост на лавочке, возле клумбы, пестревшей нарциссами, и взирали на девушку с таким видом, будто она предала все идеалы чистоты и нравственности.
– Что же, Глаша, родители на даче? – высоко подняв брови, спросила Наталья Юрьевна, одна из приятельниц Глашиной бабушки.
– Да, на даче, – Глафира рылась в сумке, пытаясь найти блокнот. – А что?
– Да нет, просто, – покачивая головой из стороны в сторону, Наталья Юрьевна и её свита оглядывали Визгликова и Глашу. – А ты, значит, на хозяйстве одна!
– Нет, как видите! – в сердцах сказала Глаша и посмотрела на Визгликова. – Я записную книжку забыла. Можно я сбегаю?
Визгликов кивнул, несколько минут созерцал дружную компанию пенсионерок, вдруг взгляд его стал прицельным, и он пошёл к ним.
– Здравствуйте, – он раскрыл своё удостоверение. – Вчера вечером ничего необычного не заметили?
– В отличие от сегодняшнего утра, нет, – едко заметила предводительница этой компании.
– Хорошо, я отвечаю на интересующие вас вопросы, вы говорите то, что необходимо мне. Итак, я, так сказать, духовный наставник Глафиры – её гуру, сэнсэй, как Жиглов для Шарапова, если хотите. А также доверенное лицо её родителей, и о моём визите они, несомненно, знали.
Визгликов удостоверился, что разочарование уверенно прошлось по смотрящим на него лицам.
– Вы что же, священнослужитель? – спросила одна из сидящих дам.
– Хуже, моя дорогая. Я следователь. И если священник может и не услышать всю правду, то мои прихожане волей‑неволей обязаны облегчить свою душу предо мной, – Визгликов держал своё удостоверение на манер требника, и со стороны могло и правда показаться, что перед своей паствой вещает святой отец. – Теперь ваша очередь. Отвечаем быстро и не думая! – резко сказал Стас. – Окна во двор у кого выходят?
Бабульки все как одна подняли руки.
– У меня, правда, на обе стороны, – виновато заметила та, что интересовалась саном Визгликова.
– Сериалов вчера интересных не было, так что, я полагаю, кто‑то из вас всё‑таки смотрел в окна поздно вечером? А после того, как стукнула калитка при входе во двор? – он внимательно оглядел всех и остановился на Наталье Юрьевне. – И кто это пришёл?
– Ну, Матвеев навеселе был. Я до часу примерно не спала, а телевизор не могу так долго смотреть, да и читать тоже. Вот в окошко глядела, – сказала она со вздохом. – А кроме него никого так поздно не было.
– А ещё есть выходы во двор? – задумался Визгликов.
– Нет. Разве только через дворницкую, но там сторож живёт, он так поздно запирает всё, – Наталья Юрьевна покачала головой.
В этот момент одновременно с двух сторон к Стасу подошли Глафира и участковый Николай Николаевич.
– Дамы, я рад нашему знакомству. В качестве благодарности за ценную оперативную информацию прошу принять мой совет. Дабы не скучать в долгие часы бессонницы, попросите своих родных обеспечить вас аудиокнигами. Это отчасти разгоняет скуку и не утруждает глаз. Засим разрешите откланяться.
Глаша и участковый переглянулись и пошли вслед за Визгликовым, который стал стремительно удаляться вглубь двора.
– Ник Никыч, задача на сегодня такая: проверить подходы к дому, ну по камерам, где есть, и обязательно глянь, кто был возле дворницкой. Ну и замок наверху надо бы посмотреть. Я тебе кого‑нибудь из оперов через несколько часов пришлю, – Стас попрощался с участковым и пошёл по направлению улицы. – Польская, беги в больницу и поговори с Нефёдовой. Постарайся выудить как можно больше личной информации.
– Вы не верите ей?
– Глаша, я даже тебе не верю. Меня этому не учили. Я оперирую фактами, на основе них делаю логические заключения, – Визгликов покопался в карманах и вытащил ключи от машины. – А ты не за рулём?
– Нет. – Глафира надеялась, что он подвезёт её до места назначения, и даже сделала шаг по направлению к его автомобилю.
– А ты куда? Ты мне и так надоела! Топай своими прекрасными лапками, развивай второй главный навык работника следствия. Быструю ходьбу! – Визгликов картинно подкинул ключи, уронил их на асфальт, злобно покосился на Глафиру и ушёл к машине, не оборачиваясь.
– Ну и хорошо! – девушка постояла несколько секунд в нерешительности. – Хоть кофе нормальный по дороге выпью.
***
Кондитерская за углом, где продавались любимые Глашей ванильные бублики, жила ароматами тепла и звуками спокойствия утренних часов. Прилавки пестрели изяществом кулинарных изделий, а продавщица сияла улыбкой.
– Здравствуйте. Что для вас?
– Капучино и тарталетки с клубникой, – мечтательно произнесла Глаша.
Девушка плавными движениями колдовала возле кофемашины, доставала из прохладных недр манящие свежестью пирожные, и Глаша уже предвкушала эту минутку вкусного счастья, которая должна была скрасить наступающий день и жуткое утро. Она расплатилась и, как только собиралась взять поднос, её довольно грубо оттеснили в сторону. И это хамское вторжение обрело голос Визгликова:
– Спасибо, барышня, я возьму, – незаметно вошедший в кафе Стас недоумённо глянул на Глашу. – Ты где сейчас быть должна? Ну‑ка быстро в больницу. За кофе спасибо. Давай дуй. У тебя уже пятнадцать минут как рабочий день.
– Вы за мной следите, что ли? – обиженно прошипела Глафира и мысленно призвала все кары небесные на голову Визгликова, так вероломно похитившего у неё радость утра.
Глафира вышла на улицу, вздохнула и поплелась в больницу. Она быстро пересекла парк, как вдруг прямо перед её лицом возник стаканчик с кофе и пакетик из любимой кофейни. Глаша недоумённо остановилась и увидела перед собой незнакомца.
– Простите, я стал свидетелем сцены отъёма завтрака. Я так понял, что это ваш начальник, и не стал вмешиваться. Но потом решил, что вы не можете так вот просто уйти без кофе. Мне кажется, лишить человека вот таким поистине варварским способом законной чашки и тарелки – это преступление! – он снова протянул Глаше бумажную чашечку. – Это вам.
– Спасибо! – Глаша расцвела улыбкой. – Это так мило и неожиданно.
– А на вашего начальника надо жаловаться, – мужчина рассмеялся. – Как думаете, в полицию такие заявления принимают?
Глафира, прикрыв глаза, сделала первый глоток кофе и покачала головой.
– Точно нет. Да и потом у него там блат, – она поискала глазами место, куда можно было бы присесть. – Давайте оккупируем вон ту скамейку. Не могу пить и есть в суете и на бегу.
– Полностью согласен. Я правильно запомнил, вы хотели тарталеток? – мужчина отдал девушке приятно шуршащий пакет.
– Вы мой спаситель. Сколько я вам должна? – Глафира посмотрела на него.
– Я, конечно, не миллионер, но и человек не новомодных понятий. Если вы думаете, что я бежал за вами с целью взять денег, тогда уж давайте и за доставку, – рассмеялся он. – Я просто хотел вас угостить. И, конечно, преследовал корыстные цели.
– Спасибо огромное. А какие цели? – Глафира поискала глазами урну.
– Познакомиться хотел, – молодой человек забрал у неё стаканчик и пакет. – Позвольте мне быть галантным до конца, – он отошёл к соседней скамейке и выкинул мусор.
– Ой, а я на работе. Спешу, – разочарованно проговорила Глаша.
– Я тоже. Но сделаем так: оставьте мне свой номер, а я позвоню после работы, в то время, когда трудовой кодекс уже позволяет знакомиться. Так пойдёт? – спросил он.
– Да, – девушка заулыбалась, потому что всё‑таки утро смогло приобрести свой прекрасный оттенок радости, несмотря на старания Визгликова всё испортить.
Глаша быстро надиктовала ряд цифр и попрощалась. Она шла по тенистым дорожкам и узким улочкам Петроградки, подставляла лицо солнцу, разглядывала витрины магазинов и вскоре добралась до больницы. После этого стихийного кофепития и прогулки по любимому району на душе было легко. Всю картину испортила только мрачная фигура Визгликова. Он молча наблюдал за тем, как Глаша прошла в больничные двери, и двинулся за ней.
