«Филиал» kitabından alıntılar, sayfa 4
Казалось бы, люби и все. Гордись, что Бог послал тебе непрошеную милость.
Читая гениальные стихи, не думай, какие обороты больше или меньше удались автору. Бери, пока дают, и радуйся. Благодари судьбу.
Помню ожидание любви. Буквально каждую секунду я чего-то жду. Как в аэропорту, где ты поджидаешь незнакомого человека. Держишься на виду, чтобы он мог подойти и сказать: "Это я".
Я слышал, что пятилетние дети задают окружающим невероятное количество вопросов. До четырехсот вопросов за день.
Чем старше мы делаемся, тем реже задаем вопросы. А пожилые люди их совсем не задают.
В постели можете долго не кончать, Рувим Исаевич. А тут извольте следовать регламенту!
- Наши лошади в три раза больше!
- Это пони, - сказал мистер Хиггинс.
- Я им не завидую.
- Естественно,- заметил Хиггинс, - это могло бы показаться странным.
— Знаешь, что главное в жизни? Главное то, что жизнь одна.
Все мы знаем, что такое боль невысказанных слов.
...Однако я страдал и мучился. Ведь каждый из нас есть лишь то, чем себя ощущает. А я ощущал себя глубоко и безнадежно несчастным.
Если утром не закурить, тогда и просыпаться глупо...
— Вы говорили о Пастернаке и Булгакове. Со мной произошла абсолютно такая же история. Мой лучший роман «Вернись, сперматозоид!» подвергся нападкам цензуры. Его отказались приобрести две школьные библиотеки в Коннектикуте и на Аляске. Предлагаю создать международную ассоциацию жертв цензуры!..
— Не вернется, — шепнул сидящий позади меня Гурфинкель.
— Кто?
— Сперматозоид, — ответил Гурфинкель. — Я бы не вернулся. Ни при каких обстоятельствах.
