Kitabı oku: «Былое-удалое. Сборник добрых рассказов о жизни, людях и коте», sayfa 3
Минск за окном
─ Девушка, вы не против, если я тут прям штаны скину? ─ спрашивает среднелетний белорус, уже начиная скидывать.
Киваю и говорю:
─ Смотреть не буду.
В белорусском поезде, видимо, принято скидывать «тут прям». Правда, вокруг меня были одни мужчины, поэтому про женщин ничего не могу сказать. Но всем нормально. Мне тоже как-то стало легко. Действительно, чего жаться в этом качающемся туалете, когда можно на месте переодеться. Но я всё-таки направилась в туалет.
В российских поездах такого тренда нет. Или я не видела. Хотя дело, конечно, не в поездах, а в людях. Русские мужчины вообще никогда ничего не скидывают и ложатся спать в том, в чём их мать из дома выпустила. Я как-то пробовала спать в джинсах ─ не выспалась.
Поезд хорошенький, чистенький, везде розетки, а постельное бельё в полосочку. Проводница тоже чистенькая, очень славная. И ей как-то не откажешь. Поэтому она легко осуществляла сбыт сувенирной продукции. Причём, в отличие от наших плацкартов, сувенирами тут считаются конфеты.
Выглядело это так:
─ Мужчина, может, чаю? ─ заботливо спрашивает она.
─ Мм… давайте.
─ И печенье, да? Шоколадное. Или вафли?
─ Давайте печенье.
Проводница возвращается с обещанным, а также охапкой подарочных конфет.
─ Вот у нас еще конфеты есть. Не хотите в качестве сувенира? Вкусные, посмотрите.
Мужчина посмотрел и купил. Даа… это вам не лотереи от РЖД и ручки с тапочками. Хотя, думаю, если бы к каждой лотерее бонусом шли конфеты (или те же тапочки), их бы охотнее покупали.
Соседи уже спят, нарастает храп. Я понимаю, что забыла беруши, и начинаю активно желать хорошо выспаться. Но что-то во вселенной сегодня не срабатывает, храп усиливается. Поэтому я уже мечтаю просто оглохнуть.
Последний из бодрствующих тоже скинул, залез под одеяло, лёг. Подумал немного, сел, снял носки, сделал из них комок и засунул его в ботинки. Удовлетворенно вздохнул и с удовольствием откинулся на подушку.
Я сидела и смотрела в окна впереди, боковым зрением улавливая окно около меня. Небо какое-то светлое, на фоне мчатся остроконечные силуэты ёлок и крыш. Всё это мчится вокруг тебя. И ты ощущаешь себя мчащимся в пространстве. Захватывающе!
Всю ночь ворочалась. Наушники в ушах вместо берушей не помогали. Уснула я под утро, снилось, что мне лень идти, и я вспомнила, что умею же летать. Но тут в поезде включили свет ─ пора вставать! Приехали ─ Минск за окном!
Памятные артефакты
Брат трясёт передо мной коробкой из-под нового белья, возмущаясь ценой за три пары трусов:
─ Целых 1200!
─ Так за троих же, нормально.
─ В другом магазине вообще почти 3 тыщи. И это за две пары!
Возмущенно сопит и вслед за трусами достаёт из пакета продукты:
─ Я купил еды, которую мы можем себе позволить, ─ важно заявляет, кивая на хлеб и майонез.
─ Прекрасно.
─ Что на ужин? О… курица?
─ Да.
─ Тебе что, заплатили? ─ брови брата изобразили театральное удивление. Он бывает неумолим.
Сидим. Едим. Брат начал размышлять о стратегическом снабжении:
─ Ну а что, можно завести петушка с курицей.
─ Их тоже надо кормить. И чтоб ты знал, курица не будет тебе к завтраку нести по два яйца каждый день.
─ Я её заставлю. Буду вставать в пять утра и укоризненно на неё смотреть. Она на меня. Если будет засыпать ─ я её буду толкать.
Поужинали. Брат взялся мыть посуду и за рассказом не заметил, как принялся и за мою часть тарелок:
─ Нет, жалко мне старые трусы выкидывать.
─ Почему?
─ Такая история! В одних я ЕГЭ сдавал, в других в универ поступил. В третьих выпустился. Эх…
К слову, трусы пока не выкинул.
Деревня без Кота
Учителя
Мягкий морщинистый бабушкин голос певуче улыбается из телефона:
─ Юлёчееек… Здравствуй, моя дорогая, здравствуй!
Она только что закрыла ставни, потому что очень похоже на дождь. А он ой как нужен! И для огорода, и чтоб в колодце воды больше стало. Теперь сидит в прохладном доме и жуёт огурец – обедает. Хвастается, что уже есть молодая картошка. Она её отварила, да с маслицем, да с солью…ммм!
Хрустит огурцом ─ всякое рассказывает. Завтра приглашена на поминки: «Ну что ж, пойду». Потом говорит, что в этом году черешни нет, а вот клубники хорошо поела. Вздыхает, что нужно обкладывать новую дровяную печку.
Спрашивает, готова ли я к новой работе. Говорю, что да, но переживаю, конечно. Бабушка начинает успокаивать рассказами о своих «мытарствах»: как закончила 10 классов, где потом работала помаленьку. И воспитательницей, и на заводе «Русские самоцветы», и даже туристов водила через горы. 16 лет ей было. А нас с братом на местные водопады с трудом отпускала, какие уж тут горы! А ведь они шли через перевал. Наверху ночевали, а потом спускались к морю.
Мама её с сестрами отпускала: «Не привязывать же молодых девчат?» Мудрая она была очень. Звали Мария. А дочерей Вера, Надежда и Любовь. Вот Вера ─ моя бабушка. Вера Васильевна.
─ Ну а потом поступила в институт. В Майкопе как раз открылся химико-биологический факультет. Хотя я хотела работать с запахами: так любила духи, парфюмерию. В Ленинграде этому учили, но я не поехала ─ мне сказали: «Ой, что там, духи эти». А вообще самодеятельность любила. Директор нашей школы как-то посмотрел спектакль и сказал: «Вера, тебе надо в театральное поступать». Но я стала учителем.
Вспомнили дедушку. Звали Анатолий Александрович. Оказалось, тоже была у него мечта поступить в театральное. Но ему на сборах прострелили левую руку. И он тоже стал учителем. Бабушка ─ химии и биологии. Дедушка ─ физики и математики. Встретились они на Севере. Бабушке было уже 30, она была красива и неприступна. Дедушка был младше на два года и уверен в себе. Чтобы бабушку долго не завоёвывать, просто переехал к ней в учительский домик: сначала стал «забывать» вещи, потом забылся сам. Так и жили.
Преподавать умел, дисциплину держал. Левая рука всегда была в кармане, а правой крутил ухи особо непослушным ученикам. Потом в газете написали, что в Кургане появился врач Илизаров, который умеет и кости сращивать, и суставы ─ и дедушка поехал к нему. Поставили аппарат, потом через время сняли. Все срослось, но рука стала короче на пять сантиметров. Дедушка решил, что не беда.
Я никогда этих сантиметров не замечала. Наверное, потому что сам дедушка не замечал. Руки у него были золотые, умел делать все. Был физиком от природы. В доме, где туалет в огороде, вода ─ в колодце, а отопление ─ дрова, он провел всю электрику, поставил насосы и пустил воду в дом. В кухне она даже нагревалась. С папой они построили гараж, баню и летнюю кухню. Сейчас сложно: дедушки нет, и в доме то и дело что-то приходит в негодность.
─ Да, здоровье у него было невероятное. Гены, гены… И зубы хорошие были до конца жизни, и все на месте. Знаешь, так спартанцев отбирали (я в книге читала): по зубам. Сейчас бы жили вместе, потихоньку бы огородом занимались…
Бабушка хрустит огурцом и продолжает вспоминать.
Варёное яичко
У нас завёлся деревенский дурачок. Который решил покрыть московскую бледность лихим загаром и пошёл полоть грядки в труселях. По итогу обгорел и был изгрызан комарами до самых пят. Зовут Юля.
─ Бабушка! Мне нужна одежда как у путешественников. Лёгкие штаны и рубашка с длинными рукавами. Чтоб всё закрыто, но не жарко.
─ Так я тебе дам. У меня ж всё припрятано.
Рубашку нашли сразу, штаны искали дольше. Хотя все рекорды побил арбуз, которого не было нигде. Но он точно должен был где-то быть. В итоге, бабушка решила, чем чёрт не шутит, посмотреть в шкафу. По дороге наткнулась на что-то, прикрытое занавеской. Это и был арбуз.
─ А вот штаны. Они чистые, просто лежали не в шкафу… ─ бабушка тряхнула брюками и утонула в облаке пыли. ─ А они когда-то чёрными были…
Штаны держались на коленях, верх прикрывала длинная рубашка. Ну и ладно, зато в сумме всё закрыто. Хотя представляла я себе немного другой наряд… Ещё я вспомнила, что комары и клещи боятся масла чайного дерева.
─ Ооой, будь я комаром, я бы на тебя не села, ─ одобрительно обнюхала меня бабушка.
Предстояло выдворить разросшийся хмель и обрубить наглую рябину. Или калину.
─ Ну куда тебе топор? Вот держи секатор. Сейчас тебе пилу ещё принесу. Нет, завтра принесу. Секатора хватит.
─ Бабушка! Теперь командир я!
─ Ох, какая! Стоило мои штаны надеть и всё тут…
Посмеялись, бабушка ушла. Солнце село. Хорошо, прохладно. Мне секатор натёр пальцы, и я утащила топор.
Ооох, ребята! Есть что-то в физическом труде… исцеляющее. Устал, весь в траве, но так хорошо. Стоишь, смотришь на закат. Потом греешь воду и топаешь в баню мыться и румяниться.
Вечер уже. Я пью заслуженный чай и мажу хлеб маслом. Бабушка предлагает мне скушать варёное яичко. Потом, как всегда перед сном, что-то вспомнит и начинает петь. Обычно про любовь. Сегодня была частушка, а чаще лирическое.
Потом идёт разгадывать кроссворд в качестве снотворного:
─ Маленькое изображение программы на экране компьютера.
─ Иконка или ярлык. Сколько букв?
─ Шесть.
─ Тогда иконка.
─ Правильно. Я уже в ответах подсмотрела.
За окном орут коты, я допиваю чай. Нетронутое варёное яичко на столе покорно ждёт утреннего аппетита…
Пророчество
Печь затопили, уху доели. Стемнело. За окном ясное звёздное небо и обалденно светит луна. Таких ярких звёзд я никогда не видела, ещё и мерцающих.
Вспомнила, как мы с братом в детстве носились с атласом и перерисовывали карту звёздного неба, пытаясь с балкона разглядеть Ориона. Хотя бы пояс. А тут он весь передо мной. Вот Ковши, Лебедь, Кассиопея. Многие созвездия забылись. Так что руки чешутся снова взять атлас, стоять, задрав голову в небо, и искать знакомые очертания.
Почему раньше не замечала этого? Потому что боялась по темноте ходить в огород. Туалет-то там. Чего боялась? Ну ёжик может шебуршать у забора. Или мышь в дровянике.
В детстве дедушка приносил ёжиков в дом. Чтобы налить молочка и погладить мягкое пузико. Потом отпускали этот фыркающий комок.
А боялась потому, что дедушка как-то поставил на калитку в огород сигнализацию ─ вдруг кто залезет. И тогда я испугалась. Сейчас всё открыто, и страх ушёл ─ кому тут лезть? Одни старики. Да и зачем? И так дадут, если что попросишь.
Вечер. Коротаем время за книгой: брат подарил сборник забавных статей из газет 19-20 века. Даже успели погадать на страницах. Меня ждёт смена фамилии (через два года предсказание сбылось).
Сидим читаем, на стене ─ недавно вычищенный ковер. Бабушка кутает меня в плед ─ ей кажется, что мне холодно. И начинает баюкать:
─ Ааа-а… Марфушенька-душенька. Ну чего тебе? Держи леденец.
Разыграли небольшую пантомиму из «Морозко». Брат быть дедом отказался. Театральная пауза закончилась, и бабушка занялась моими волосами.
─ А ты часто так с распущенными ходишь?
─ Бывает.
─ Тебе очень идёт, молодец!
Ну вот, а в детстве говорила, что волосы нужно собирать. Дальше она закидывает мне их за уши и говорит:
─ Юлёчек, какие ушки у тебя маленькие!
И обнадёживающе продолжает:
─ Ничего, вырастут еще…
