Kitabı oku: «Лучше всех, или Завоевание Палестины. Часть 2. Исход. Поэтическое прочтение», sayfa 8

Обижается до слёз.

Думают порой упрямо

Недалёкие зятья:

Да какая же ты мама,

Если не даёшь житья!

В комнате с гиппопотамом

Нелегко устроить быт…

Впрочем, и родная мама

Не подарок может быть.

Кто не жалует папашу

Ради красного словца -

Наказать такого важно,

Даже выгнать наглеца

Можно, следует – не спорю.

Посочувствую, запью

Я с отцом за сына с горя,

Но за дерзость не убью.

Что не следую дословно

Я предписанному мне,

Вижу сдвинутые брови

Иеговы в вышине.

Статус дал – венец творенья,

Знаниями окропил.

Я ж оказанным доверьем

Явно злоупотребил,

Вольнодумцев начитался

Об отсутствии преград…

Господи, прости засранца,

Что залез в Эдемский сад,

Надкусил плоды тугие

Заигравшийся в игре.

Есть, наверное, другие,

Наказать кого не грех

Не за личное сужденье,

Не за красное словцо,

А найти для исправленья

Подостойней подлецов.

Здесь одна моя надежда

На заступника-Отца,

Что, спустив с меня одежды,

Он не выпорет мальца).

Как не плюхнуться Рассее

Голой попой на ежа -

Иегова с Моисеем

Монолог свой продолжал:

"Украдёт вдруг слишком прыткий

Человека иль продаст,

Будет схвачен при попытке

Выкуп требовать от вас -

Пристрелить! Не думать даже

Сдать насильника властям

И не ждать пока пропажу

Возвратят вам по частям".

(Как людей осатанело

Расчленять вели в мечеть,

Голову отнять от тела -

Мы увидели в Чечне.

В деле том поставит точку

Жирной кляксою спецназ.

Боевик рванёт по кочкам,

Тела сбросивши балласт.

От трудов остынет дуло,

Ждёт Создателя сюрприз:

То, что Он душой в нас вдунул,

Полетит не вверх, а вниз

В ад ко всем чертям собачьим…

Смертники, как им поют,

Видят свой конец иначе -

Девственниц иметь в раю.

Их простое вожделенье,

А не Бог к себе влечёт,

Только в этом заблужденье

Иегова ни при чём).

"Если разругались двое,

Камнем или кулаком

Двинет кто в лицо чужое

Так, что тот пойдёт винтом,

Не умрёт, но сляжет крепко,

Подтвердят что доктора,

И без палки, как без кепки,

Уж не выйдет со двора -

Не сажать за то братишку

Голым задом на угли,

Ведь в разборках за излишки

Самого убить могли.

Снисхожденье будет сыну -

Не хватался за кастет,

В дело не пускал волыну

(Кто не знает, пистолет).

Только пусть заплатит лютый

Компенсацию вполне

(Спросите – в какой валюте?

Полагаю, что в у.е)..

Оплатить листок больничный

Следует за этот срок.

Скольких бы успел обчистить

На гоп-стопе паренёк…

Если кто ударит палкой

И от рук его концы

Раб отдаст или служанка -

За подобный геноцид

Наказать такого должно,

Пусть для зоны шьёт тулуп.

Доказать вину не сложно -

Палка налицо и труп.

Ну, а если отлежался

Труп, не надо хоронить,

Раб живучим оказался -

Как хозяина винить

И в Сибирь везти в телеге

За какого-то козла?

Раб – ведь это ж его деньги,

Сам себя он наказал.

И пока раб загибался,

Кровью харкал не жилец,

От конторы откупался,

Разорил себя вконец

Господин, чтоб при параше

Не лишиться своих звёзд -

Сколько он, представить страшно,

Денег свёз закрыть вопрос…

Иль представьте себе – драка,

Двое, трое, как пойдёт.

Встряла женщина, однако,

Кто-то ей пинком в живот

Иль рукою отмахнулся.

Кажется, какой пустяк,

Но бедою обернулся -

Ведь бедняжка на сносях.

Она выкинет, конечно,

Но вреда иного нет,

Не сажать же бессердечно

Мужика на десять лет?

За разорванное платье

Погубители плода

При посредниках пусть платят,

Если дело без вреда.

С виноватого взять пеню,

Что наложит жёнин муж!"

(Дай Господь ему терпенья,

Если муж мозгой не дюж.

Не бежать ему скандалов,

Вечно слушать женский крик,

Что за выкидыш так мало

Взял с обидчика мужик.

О вреде не знать нам лучше,

Как снимали мести зуд.

Душу вытряхнут за душу,

Глаз за глаз и зуб за зуб.

Руку за руку, за ногу

Ногу разом оторвут,

Полетит она с отрога,

Псы во рву её сожрут.

Обожженье обожженьем,

Кислотой за кислоту…

Перечню всех унижений

Здесь не подвести черту.

Всё перечислять не стану.

Где ушибом – за ушиб

И за рану – ту же рану.

Здесь у древних перегиб.

Талион вам не подарок,

Но взглянув со всех сторон,

Скажем так, довольно мягок

Иеговы был закон).

"Если кто раба ударит

Иль служанку, выбьет глаз -

Пусть взамен стекляшку вставит,

На свободу в тот же час

Господин раба отпустит"…

(Позже стал закон иным

На плантациях капусты -

Окривел, да пёс бы с ним.

Янки негров обижали,

Загоняли всех в ярмо,

В глаз стекляшек не вставляли.

Не народ был, а дерьмо.

Времена переменились.

Нынче с неграми олл-райт.

Миром правит Кондолиза,

С нею десять негритят.

С временной задержкой, с лагом

Искупили янки грех,

Под американским флагом

Негры стали "лучше всех").

Здесь поговорить изволим

Мы про зубы. Смысл не прост.

Зубы и свобода воли

Вечный наш больной вопрос.

Если раньше на свободу

Шли за выбитый зуб лишь,

Так предписано народу

Было, то теперь – шалишь.

Битой по зубам бейсбольной

Получают просто так.

За протез во рту без боли

Стоматолог, не дурак,

Шкуру снимет со штанами

И отпустит без штанов.

Лучше рабство, но с зубами,

Чем свобода без зубов.

"Если вол подцепит няню,

И бедняжка умерла,

Следует забить камнями!

(Не девицу, а вола.

Это после про блудницу

Что-то будет, но не здесь).

Мясо же вола-убийцы

Осквернённое не есть.

Здесь погонщика-раззявы

Очевиден недогляд,

Но на первый раз хозяин

С тем волом не виноват.

Если был бодлив скотина

Накануне, анадысь,

Знал про то отец от сына,

Но не крикнул: берегись,

И не принял мер заранье,

Чтоб беду предотвратить -

То вола побить камнями,

А хозяина убить!"

Может смерть на месте лобном

Человек принять любой.

Но отца убить из злобы

Пользы, право, никакой.

За свою отдаст он душу

Выкуп в золоте, в у.е..

Пострадавшим это лучше

Чем отца сгноить в тюрьме.

Кто из избранных погибнет -

Будет тот же приговор.

На рога раба поднимут -

Здесь особый разговор.

Кровь пустившую скотину

Как всегда камнями бить,

За раба же иль рабыню

Нужно будет заплатить

Отступное господину.

Стоимость души раба

До Христа в цене единой -

Тридцать сиклей серебра.

(На базаре даже дыни

Различаются ценой.

Здесь же раб любой, рабыня

По цене идут одной.

Один хил, другой в зените…

Здесь про рынок я не прав.

За ошибку извините,

Тридцать сиклей – это штраф.

В том закон особый принят.

Мне не веришь? – Посмотри:

Кодекс административный

От Ездры, параграф три.

Древний текст не сохранился,

Много лет прошло с тех пор.

Кодекс наш переменился,

Не об этом разговор.

Шкурой кодексы линяют,

Кто-то с них снимает шерсть.

Это дело не меняет -

Нет статьи, а рабство есть).

"Если яму кто раскроет

И окажется в ней вол

Иль осёл из ямы взвоет -

Оплатить ущерб изволь

Метростроевец-копатель,

Труб укладчик-трассовщик,

Древностей кладоискатель

И могильщик-гробовщик.

Возмещать ущербы нужно -

То известно испокон…

(Нашим бы дорожным службам

Соблюдать такой закон).

По цене за тварь живую

Ям копатель каждый труп

Пусть оплатит и свежует

Хоть на рульки, хоть на суп.

Если вол в период гона

Вдруг соседского убьёт,

За бутылкой самогона

Сам вопрос тот отпадёт.

Продадут вола, не медля,

Что получат – пополам,

А убитого разделят

Поровну и вам, и нам.

Если был бодлив, скотина,

Но хозяин не стерёг,

За волом своим с дубиной

Не гонялся со всех ног,

Хоть и знал вола повадку

Задираться у плетня

На иных скотов посадских,

Мол, дождётесь у меня -

Знал хозяин, но не принял

Мер предотвратить разбой,

За убитую скотину

Будет он платить живой.

Все бандитские повадки

Полной мерой возместив,

Пусть берёт себе останки

От того, кто не бодлив -

Кости, ливер омертвелый,

Шкуру в дырах на просвет

И другие части тела,

От которых пользы нет".

Здесь к ведомым и к ведущим

Древняя мораль строга,

Невоспитанным, бодучим

Впору спиливать рога.

За волом бодливым зрячим

Должен быть сынов пригляд,

В хлев ходить им надо чаще,

А не лазить в порносайт.

Иегова со скотиной

Каждый пункт обрисовал,

Из народа легитимно

Раздолбайство выбивал.

Из воловьей дохлой шкуры

На глупцов катил баллон,

Приобщал сынов к культуре

Не ходить в порносалон.

* Week-end (англ). – конец недели

** Условно-досрочное освобождение

Глава 22. Насколько попал Сруль?

Речь опять пойдёт об Иегове,

О делах глубокой старины.

Установки Бога племенного

Для любой религии верны.

В поселеньях скотоводов древних,

Как сейчас почти без перемен,

Не было у населенья денег,

Натуральный царствовал обмен.

С разницей от наших безлошадных

На дворах дымился тёплый кал,

И законы были беспощадны

К тем, кто глаз на ту скотину клал.

«Кто вола скрадёт, на всякий случай

В город уведёт, а там продаст –

Пять волов отдаст, когда прищучат,

И ответит за вола в пять раз,

Но в четыре за овцу ответит…»

Точный счёт всему вели отцы.

На уроках первых арифметик

Дети часто путались от цифр.

Умными такими однозначно

Сделались евреи с тех времён,

Сложные порой решать задачи

Жизнь учила их простым ремнём…

Две овцы заныкал дядя Сруля,

Пока пьяный дядя Шлёма спал.

Сколько Шлёме живности вернули

И насколько Сруль тогда попал?

Трёх баранов прихватил у речки

И увёз с собой какой-то джип.

Скольких надо возвратить овечек,

Если джип ГАИ принадлежит?

«Если кто застанет ночью вора,

Лаз копающего в глубину,

И убьёт без лишних разговоров –

Не вменится кровь ему в вину…»

Но когда взошло над миром солнце

И вора возможно уличить,

Отвечать за кровь тогда придётся,

Дескать, можно было не мочить.

За любой ущерб платить придётся

(Словно в лагерях – здесь вам не тут).

Ну, а если денег не найдётся,

Самого мерзавца продадут

В рабство долговое в счёт уплаты

Живности, что вор тот уволок.

Через сколько ждать его обратно? -

От украденного будет срок

Тот зависеть пребыванья в рабстве:

Пара лет – телёнка умыкнуть,

А за племенного может статься

И по полной семерик тянуть.

«Что украл, вдруг в целости найдётся

У вора, то вол или осёл -

Малой кровью дело обойдётся:

Две цены вор выложит на стол…»

А не пять, как в детской той задаче,

Где менты до Срули добрались.

Воровской закон здесь обозначен:

Что украл, продать не торопись

И гонять народ бейсбольной битой

Не спеши, для всех неровен час –

Нынче ты мордаст, ушаст, упитан,

Завтра сам отброшен как балласт.

Застучал кто – ты, считай, покойник.

Съел овцу – пойдёшь на полный срок,

А вернул овцу и спи спокойно -

Добровольно следствию помог.

(Действие иное нам знакомо:

Утащил, пропил… и в воронок.

То скорей, не воровство, а норма,

Наш менталитет и новый срок).

«Поле кто с люцерною потравит,

Выпустив туда свой скот пастись,

Козы ль обглодают виноградник -

Пусть пастух ответит: лист за лист,

Куст за куст, травинка за травинку.

Лучшее из поля своего

Пусть отдаст с корнями без заминки

И без мордобоя, кто кого.

Бросит кто окурок по привычке

И огонь займётся у межи,

Выжжет копны, и комбайн как спичка

Вспыхнет так, что комбайнёр сбежит -

Тот, кто за пожар тогда ответит,

Все убытки должен возместить.

Не хотят тушить окурки дети -

За огонь с родителей спросить…»

(На полях обугленной отчизны

Наши дети с самых ранних лет

Представленье о красивой жизни

Получают с пачки сигарет.

Скоро в буквари введут рекламу.

В ней узнаёт будущий дебил,

Каким средством мама мыла раму

И какое пиво папа пил.

Тот, кому от лени беспредельной

Жизнь скучна без пива, сигарет,

Суждено ему в своей постели

От окурка тлевшего сгореть)…

«Для сохранности отдаст кто вещи

Другу, а вещички украдут

Из дому – хозяин не ответчик,

Если вора сыщики найдут.

Вор попавшийся заплатит вдвое

За обиду, что нанёс друзьям.

Всяк из них свою получит долю,

Ведь друзей так разводить нельзя…»

Вор в содеянном не отпирался,

Всё отдал и друг не пострадал,

Но осадок на душе остался –

От тебя, мол, я не ожидал.

«С раскрываемостью дело плохо,

Вора не найдут, ломбард сгорел -

Ростовщик даст клятву перед Богом,

Что прибрать чужое не хотел,

Перед алтарём ему божиться,

Что руки на вещи не простёр…»

Выбор прост – руки ему лишиться

Либо целым ринуться в костёр.

(Врать политики не могут с детства,

Не обидят даже простака,

Клятву отдают на президентство

И не обгоревшие пока).

«О скоте, одежде, всякой вещи,

Если меж друзьями выйдет спор,

Богу потерпевший и ответчик

Дело отдают на приговор -

На кого укажет, тот заплатит,

Вдвое по закону возвратит

Собственность, скотину, деньги, платье,

Всё, что не ему принадлежит».

Как мы помним раньше, Бога всуе

Вспоминать запрет положен был.

Там где собственность права рисует,

Иегова свой запрет забыл.

К Богу обращаться нам пристойно

Только с целью отвести беду.

Видно, это дело не пустое

Разобраться, кто кого надул.

Ведь случись у вас такое горе,

Вам вола сосед вдруг не вернёт,

Как понять – хозяин форсмажорит

Или нагло о пропаже врёт? -

Увели скотину на рассвете,

Заповедь поправ – Не укради!

Подтвердить подлог могли бы дети,

Так они ж не Павлики, поди.

Павлика Морозова имею

Я в виду, достойнейший пример.

Надо чтоб в любом кругу семейном

Вырастал бы милиционер.

В каждом доме будь осведомитель

На предмет общественной мацы -

Дух наживы, что ни говорите,

Сразу б поумерили отцы.

Стукачок в своей одёжке драной

Обеспечит общества прогресс…

Но вернёмся к нашим мы баранам,

Где затронут частный интерес.

Вам никто не прояснит картину:

Отчего осла хватил удар,

Чем сосед ваш опоил скотину?

Ведь не всяк из нас ветеринар.

Если от взаимных подозрений,

Два соседа, словно волк и рысь,

Подрались и не сошлись во мненьях -

Им без клятвы здесь не обойтись.

Клятва Иеговы между ними

Будет в том, что взявший напрокат

Собственность чужую не приимет,

Хоть не может возвратить назад.

Разведёт руками, извиняйте,

Сам не знаю, дескать, как и что,

Где скотина ваша – без понятья…

Как пришло, выходит, так ушло.

Аргумент хозяин с клятвой примет,

Иегова в том авторитет,

Подозренья в воровстве отринет,

Обойдётся без чужих монет.

(Договор хранения Создатель

Раньше ввёл чем в Риме сервитут.

В нём хранитель и поклажедатель

Разную ответственность несут.

Ведь хранитель сам отнюдь не ангел

И лицензии просрочил срок,

Статусом иных он ниже рангом

И Мавроди будет по пупок.

Подрастёт с годами, сильных мира

Многих он догонит в толщину,

По количеству нулей банкиром

Будет представлять величину.

Превратит банк в Божью он обитель,

Что совсем не редкость у людей,

Ведь для многих их банкир-хранитель

Ангела-хранителя главней.

Но тогда обманутой толпою

Не толпились вкладчики у касс.

Их, чтоб средства были под рукою,

Иегова пестовал как класс,

Воздавая каждому по вере,

Чувства к ним особые питал.

Глубоко в богоугодном чреве

Вызревал еврейский капитал.

Бог умрёт – так предрекал всем Ницше.

Иегова, это не про Вас.

Вы по праву можете гордиться

Детищем своим «In God we trust»).

«Всё, что вор украл и не попался,

Должен тот вернуть, кто не сберёг…»

При отсутствии сигнализаций

Не бери чужое как залог.

(Дорогую редкую икону

Друг принёс к другому оценить.

Пропадёт лик – нужно по закону

За икону другу заплатить.

Те друзья давно дружили крепко,

В Сандуны ходили господа,

Друг с ключей другого сделал слепок,

Чтоб попасть в квартиру без труда.

Пока мылись в банном отделенье,

Кто-то в дом приятеля проник.

Может, это просто совпаденье,

Но в тот день злосчастный древний лик

С дорогим украден был окладом…

Вот такая версия моя..).

Что ещё знать поселянам надо,

Изложу, как понимаю я.

Если кто у ближнего скотину

Выпросит, она ж претерпит вред -

Перекинется иль кони двинет,

Сдохнет, одним словом, на дворе -

Некондишн впарили, хозяин.

Говорили, что ваш вол не плох.

Взяли мы его для вспашки зяби,

А он сдох, ярмо тянут не смог,

Болен оказался или старый.

Нам скотину вздумали всучить

Вы без справки от ветеринара -

Так за что прикажете платить?

За растерзанное зверем тоже

Не плати, но факты предоставь.

А рога, чтоб сходство было строже,

К собственному темечку приставь.

Все вопросы Бог решил о найме,

О скотине, как её стеречь…

Почему додумывайте сами,

На девиц Он перевёл вдруг речь.

«Если кто поступит с девой скверно,

Соблазнит и дело не замять -

Заплатить девице нужно вено

И законно в жёны деву взять.

Но когда не согласится выдать

Замуж дочь обманутый отец,

Полагая, дочь его не выдра -

Отношеньям вовсе не конец.

Пусть родителю заплатит лично

Обольститель с девой заодно

И свою похабную клубничку

Всем семейством давит на вино».

Правда, деньги молодых да ранних

Тестю, а не им принадлежат,

Что куда больней невесту ранит,

Чем присесть до ветру на ежа.

Так что девушки, решайте сами

В выборе супруга-молодца

Что важней в любви – сама с усами

Иль благословение отца?

«Хватит лирики, пора и к делу

Перейти, когда не до любви.

На душе так сильно накипело,

Бог с ней с заповедью – не убий!

Время разобраться наступило.

Позже чуть дойдём до голубых,

А сейчас, народ, берись за вилы,

Ворожей не оставляй в живых!»

Кто с земли и ниже тянет соки -

Первые враги всех Иегов.

Древо Инквизиции жестокой

Проросло корнями вглубь веков.

Пошленьким божком в своих угодьях

С козочками баловался Пан,

Чем не приглянулся Иегове.

Здесь конкретно Пан тогда попал.

«Всякий скотоложник предан смерти

Будет с ворожеей наравне!

Все они исчадия, поверьте,

Дети ада, порожденья недр,

Мрак язычества, тьма наважденья -

Иегова гневно говорил -

Никакого, право, уваженья

К Господу, что всех вас сотворил».

Все ж другие – прогуляться вышли?

Что ни бог, то лодырь, лоботряс?

Все заслуги одному припишут,

Что потом случится много раз.

Гитлера запишут в Люциферы,

Мао до небес превознесут…

Здесь мудрец во имя пущей веры

формирует Иеговы культ.

С ворожеями такая штука –

На ответ о том, чей выше ранг,

Пущенный в оккультную науку

Может возвратиться бумеранг.

Всем приверженцам единой веры

Скопом путь заказан в райский сад.

Мне же нетерпимости примеры

Говорят, что часть вернут назад.

По заслугам или не без денег,

По протекции – не мне судить,

Стал бугром Лысенко-академик,

И давай сподвижников гнобить.

Кабы был Лысенко Моисеем,

На каких неведомо ветрах

С Иудеи занесён в Рассею -

Рассуждал бы он примерно так:

«За генетику горой не встану -

Мифотворчество и атавизм.

Мендель, Тимофеев – шарлатаны,

С ними Магомет и весь буддизм.

Кто богам иным приносит жертву,

Кроме Иегове одного,

Будет впредь заклятию подвергнут…»

Проклянёт Аллах и что с того? –

Говорит порой иной безбожник…

Но каким мешком из-за угла

Встретить его надо неотложно -

Пусть об этом думает мулла.

Всяк о Господе своём печётся,

К этому у нас претензий нет.

Мы же вновь до Сущего вернёмся,

Сгоним дрозофил с Его котлет.

«Пришлеца не притесняй открыто,

Скрытно от других не угнетай!

Ими были вы в земле Египта,

Где хватили горя через край.

В жадности своей не притесняйте

Ни сирот, ни беззащитных вдов.

А вы, милые, ко мне взывайте,

Я услышу вопль, сойду суров,

Гнев мой праведный воспламенится,

Я ж в беспамятстве неукротим,

Поражу мечом в своей деснице,

Притеснителя и иже с ним

Порублю, как на тарелке шпроты…»

Снова будут вдовы верещать,

Новые появятся сироты,

Некому их будет притеснять.

Повторю, как Робеспьер когда-то:

Больше вдов, но меньше подлецов!

Дети же опальных олигархов

Проживут вполне и без отцов.

В оправданье принципов великих

Не одна скатилась голова,

Где в запале Молох многоликий

Малолетних защищал права.

В аллегории сгустил я краски,

Скажем, просто-напросто наврал.

Иегова только для острастки

Говорил, но сам не убивал.

«Не в пример ростовщику-уроду

Если одолжил ты штуки три

Бедному из моего народа,

Денег в рост с него ты не бери!»

(Далее в Европе, в самом центре

Будет христианство осуждать

Деньги в рост и запрещать проценты,

Оборот тем денежный сужать.

Где простому век не появиться -

Вексель выступит переводной,

Оболванит служек инквизиций,

За барыш ответит головой.

Обойти церковников запреты

Ремитент сумеет в пять минут,

В городах купцы свои проценты

Через третьих лиц себе вернут.

Хоть имел я по марксизму тройку,

Но усвоил я сомнений без –

Где воюют базис и надстройка,

Победит корыстный интерес).

Абсолютный дух вверху витает,

Эгоизм внизу справляет бал.

Так что Иегова отдыхает,

Там, где миром правит капитал.

Впрочем, с мироздания начала

Иегова сам того хотел:

Передать власть в руки капитала,

Самому остаться не у дел,

Воз тащить найти другую лошадь.

И Ему, представьте, удалось

С золотым тельцом всех облапошить,

Впрячь скотину ту в земную ось,

В дилижанс свою пристроить паству,

А тому, кто в гору воз тот прёт,

Иегова для любого класса

Нужные слова всегда найдёт:

«Ежели в залог возьмёшь одежду

Ты у пацана примерить лишь,

Сохрани у ближнего надежду,

Что к заходу солнца возвратишь,

Ибо есть она его единый

Тела задубевшего покров…»

(Так что, милый мой, не будь скотиной -

В карты обыграл и был таков.

Пиджачок, шузы и шапку-пыжик,

Всё, что взял, верни к исходу дня.

Не в тюрьме, чай, где тебе не выжить,

Кроме как у ближнего отнять).

«В чём лох будет спать? Ведь возопиет

Он ко Мне, дрожащий точно смерд,

Кипятком которого облили.

Я услышу, ибо милосерд.

Бога не хули!» (Начальство лучше

За безделье, жлобство и апломб

Ты не проклинай, мол, бьёт баклуши -

Сам баклушей той схлопочешь в лоб).

«Приносить Мне первое не медли,

От гумна начатки, от точил -

Всё неси ко Мне в конце недели,

Даже сына-первенца тащи.

То же делай ты с волом, с овцою,

В день восьмой сжигая всех подряд.

Мне приятен будет их, не скрою,

Первенцев молочный аромат».

(Как кровавых избежать амбиций,

Способы найдутся у жрецов,

И без ритуального убийства

Обойдётся мир в конце концов.

Соберут за первенцев на блюдо

И возложат дань на алтари,

За возможность откупиться люди

Будут тех жрецов благодарить).

«Мяса, сын, растерзанной скотины

Из моральных принципов не ешь,

Псам швыряй его в своей гордыне,

Даже если тот кусочек свеж.

Хищники зубов не чистят вовсе,

Хоть они, представьте, не болят.

Подцепить болезни, люди, бойтесь,

Кроме тех, что исцеляю Я,

Дабы в радости своей, в печали,

На работе, в поле, на гумне

Вспоминали вы Меня и знали:

С вами вместе Я и вы во Мне!»