Kitabı oku: «Лучше всех, или Завоевание Палестины. Часть 2. Исход. Поэтическое прочтение», sayfa 9

Глава 23. Глупцов слепыми делают дары

"Пробить людского равнодушия броню

Вас призываю сущностью духовной,

Я беззаконников вовек не извиню

И не прощу, не будь Я Иегова!

Не лжесвидетельствуйте, люди! Пастухи,

Пустому слуху не давайте ходу

И не протягивайте вы своей руки

Обману беззаконника в угоду.

Свидетель, в пользу преступления не будь

Ты очевидцем и своей поддержкой

Добру не навреди, что видел – позабудь.

Возможны в правосудии издержки.

Не следуй большинству, добро творить во зло,

И тяжбы не суди не сепаратно,

Не подражай толпе, глупа она зело,

Решений с ней не принимай превратных.

Ты к нищим прояви особый свой подход

И забулдыге не способствуй в тяжбе.

Всё, что присудится, он всё одно пропьёт,

А может статься, обопьётся даже.

Будь с неприятелем умнее и хитрей,

Сквозь ненависть смотри на перспективу,

Вола, осла его найдёшь – кнутом не бей,

Веди к нему заблудшую скотину.

Осёл врага упал под ношею своей,

А ты с утра не приложился даже -

Не пей! Врагу на помощь поспеши скорей

И вместе с ним развьючивай поклажу».

(Христос чуть позже эту тему разовьёт,

А здесь мы подошли к её истокам:

По правой кто щеке слегка вас саданёт -

Вы левую ему подставьте щёку.

Не соблюдаю я Великого поста

И не болят отхлёстанные щёки,

Но принимаю я учение Христа

И уважаю я его истоки).

Вернёмся к нищим. «Если этот нищий ваш,

Его словам в суде не удивляйся,

Превратно не суди его и прочих тяжб,

От всякой лжи поспешно удаляйся.

Не умерщвляй невинного, пусть невзначай,

И не усердствуй с наказаньем шибко,

Из тёмной комнаты рубильник не включай,

Возможна ведь судебная ошибка…»

(Все доказательства невинности собрав,

Срок апелляции когда продлили,

Верховный Суд решил: расстрелянный был прав

И дело с облегченьем прекратили).

«Даров не принимайте! Ибо те дары

Слепыми сделают с рожденья зрячих,

Зрачки покроют катарактой до поры

И суть всех правых дел переиначат».

(В Союзе Правых Сил и без даров слепцов

Случилось быть, везде глупцов в избытке.

Нахапал там даров от правых сил Немцов

Вот и ослеп, хоть парень очень прыткий.

Подслеповатая с ним вместе молодёжь

По дискотекам дурочку ломает.

Но на мякине молодёжь не проведёшь,

Дары она прекрасно принимает.

Слепцам на стадион, чьё имя легион,

Везут фуфло с оранжевой помойки.

Дары Пандоры им суют со всех сторон,

Они берут и слепнут потихоньку.

Заплатят если – парни в Ленина пальнут,

Мол, что разлёгся непорочной девой.

При власти правые к кормушке справа льнут

Пока их «Наши» не подвинут слева.

Принципиальны все, но только до поры..).

Мы ж к мысли возвратимся предыдущей:

Глупцов слепыми быстро сделают дары -

Так Иегова нам поведал Сущий.

«Пришельца, Мой завет таков, не обижать!

В чужом краю что на душе пришельца?

Какие кошки там скребут – не вам ли знать?

Вас фараон имел за отщепенцев,

Когда семиты своей шумною толпой

Вдоль по Египту шастали беспутно…

(Прости мне, пушкинист, проступок глупый мой,

Евреев я с цыганами попутал.

Мне больно за пассаж, постыден мысли сбой,

Но не случайно всплыли параллели -

Цыгане с кочевой подобною судьбой

Для Геббельса такие же евреи).

Шесть лет в полях свой хлеб усердно сей и жни,

А на седьмой ты дай земле свободу,

Чтобы питались в этот год на ней одни

Убогие из твоего народа.

И с виноградником ты также поступай,

С маслинами, плодов их не жалея.

Когда без видимых причин толпа тупа,

Голодная толпа вдвойне тупее.

Закончит голытьба на той земле свой пир,

Съедят остатки полевые звери.

Убыток невелик – разломанный сортир,

Но в целости твой дом по крайней мере».

(В законе Иеговы мне от вас не скрыть

Двойной смысл глубины его огромной -

Не столько хочет Он голодных накормить,

Как отвратить еврейские погромы.

Пока речь не идёт про тех, кто «лучше всех»,

Пока один народ другой не ущемляет,

Не социальный, а этнический аспект

Простят жрецам все прочие земляне.

Премудрости житейской столько в Книге книг,

Невыдуманной, истинно исконной,

Что хватит на любых дебилов и тупых,

Но не на тех, кто пишет нам законы.

Гляжу в рабочий кабинет через века

Всех власть имущих, рыжих и не рыжих.

Среди Налоговых, ГК и УПК

Я к сожаленью Библии не вижу.

И если Путин – очень редкий экземпляр,

Его бы в Красную занёс я книгу -

Читает Библию, как говорит ПИАР,

Другие ж точно в Книге видят фигу).

«Шесть дней трудись, не покладая своих рук

На поле, в мастерской, крутись в рутине

Чиновных дел, а в день седьмой повесь сюртук,

Сам отдохни, и отдых дай скотине.

Неделю, как осёл, ты вкалывал, и вот

Без спешки заслужил с постели ноги свесить.

Пастух в сей день твои стада пусть не пасёт,

Жених не пристаёт к своей невесте.

Пусть сын рабы твоей и пришлец, что зашёл

На огонёк иль погостить у наших,

Обратно не спешат, пусть вмажут хорошо

И носа не суют порога дальше.

Не приведи Господь услышать про иных

Богах из ваших уст упоминанье.

В момент лишу Я вас не только выходных -

Приговорю толпе на растерзанье

Неисправимых. Лично буду Я честить

Заблудших не в ту степь в вопросах веры».

(Веротерпимость не в ходу и не в чести

У всех богов единственных и первых.

В спор богословский, кто главней, я не вступлю,

Лишь прикоснусь к истокам вечной тайны

О Триединстве. Постигаю однолюб,

Что Троица Святая не случайна.

Не мне, глупцу, судить об истинном Творце,

Критиковать Талмуд, его основы.

И с выраженьем беспристрастья на лице

Я вникну в то, что скажет Иегова:

«В году три раза ты исправно празднуй Мне,

Ешь пресный хлеб в дни месяца Авива.

Семь дней опресноков достаточно вполне

Не жировать, но выглядеть счастливым.

В сей месяц двинув вас на новое жильё,

С Египта выходил Я с вами вместе.

Так не являйся, сын, ты пред лицо Моё,

Не взяв на грудь по случаю грамм двести.

Собрав в амбар плоды нелёгкого труда

И поощрив ударников работу,

Свой урожай как праздник жатвы наблюдай,

Гуляй и веселись хоть до икоты.

Три раза в год агнца Мне в жертву вознеси,

Пол мужеский яви пред лице Бога,

В день песнопения за весь народ проси.

Я дам на всех, всем выйдет понемногу.

Не изливай ты на квасное жертвы кровь,

Постись, говей, не думай о скоромном,

К концу опресноков ягнёнка приготовь

И жертвенник держи в тот день зажжённым.

Готовь лишь столько, сколько за ночь может съесть

Твоё семейство. До утра не должно

Хранить остатки, ибо есть у нас болезнь,

Когда рулон бумаги не поможет.

Несвежее не ешь и этим не позволь

Какой-то там желудочной заразе

Заставить в алкоголь нас в праздник сыпать соль

И слабым тазом всё испортить разом.

В дом Иеговы первые своей земли

Плоды ты принеси…» (Мне ж не понятно,

Где этот дом и как в него попасть могли

Семиты, чтобы выбраться обратно.

А может быть, имел в те древние года

Священник свой приход, скотину в поле.

Как к Богу лучшее несли к нему тогда…

Но это мои домыслы, не боле).

«Козленка в молоке от матери его

Ты не вари! (Здесь мистика, пожалуй),

От возмущенья дабы это молоко

Не вспенилось и прочь не убежало.

Отдав на жертвоприношение козлят,

Не оскорбляй всех прочих в лучших чувствах.

Какой бы ни был святотатственный обряд,

Над памятью погибших не кощунствуй!

Где безутешна в причитаниях вдова,

Ты не красуйся с фотоаппаратом.

Тем более, что мать убитого жива,

И подрастают новые козлята.

Ростки отмщения пробьют непрочный наст,

Их с молоком униженный впитает.

А Мне в попытках осчастливить лучших вас

Козлов упёртых без того хватает.

Вот, посылаю Ангела перед тобой

Хранить тебя в пути, вести в то место,

Что приготовил я в долине голубой

Вод Иордана в зелени чудесной.

Горят глаза Его на недругов огнём.

Уполномочен Он для подвига благого

Всё потому, что моё Имя будет в Нём,

А имя Моё, Сущий, Иегова.

Будь осторожен ты в присутствии его

И слушай глас Мой, не упорствуй вовсе,

Пока тебя сопровождающий конвой

Вниз не спустил с откоса за вопросы.

Врагом твоих врагов Я буду, поражу,

Град ниспошлю на головы и плечи.

Твоя задача исполнять, что Я скажу,

Как женщине мужчине не перечить.

Противником твоих противников не раз

Я выступлю с мечом на поле брани

С условием одним, что Мой любой приказ

Ты будешь выполнять без препираний.

Мой Ангел за собой Израиль поведёт

К Хеттеям, к ферезеям, к Аморреям,

Иевусеев всех, Евеев перебьёт,

Лишь по созвучию они евреи.

Не поклоняйся их богам и не служи

Ты им ни в чём, делам не подражай их,

Но истреби вконец, над пропастью во ржи

Столкни их вниз копьём, копытом, ржаньем.

Иноплеменников прочь сокрушив столпы,

Служите Иегове (словно Резник

Тому, кто платит). К вам Я обращу стопы,

Хлеб освящу и отвращу болезни.

Бесплодных на земле твоей не будет впредь,

Не будет в ней рождающих до срока

(Но можно сразу после родов умереть,

Когда роддом останется без тока).

И дней число твоих Я сделаю полней…»

(Здесь Иегова благости потрафил.

А по тому, как Он старался для людей,

Могу сказать, что не служил в Минздраве

Чиновником, где клерк спешит набить карман

И соревнуется в украсть уменье…

В больницах сельских обязать бы задарма

Пахать их всех, храм здравоохраненья

Не дать спалить им, Герострата перекрыв,

Не дать плодить им жуликов, как сами,

Запорами страдать от паюсной икры…

За что стране такое наказанье).

Здесь Иеговой было всё предрешено -

Народа средний возраст не убудет.

Тогда как голоданье лечит от тошнот,

Переедание, напротив, губит.

«Пошлю Я ужас пред тобой, любой народ

Я устрашу, к кому бы ты ни придешь

Права качать. Прочь убежит он от ворот,

Едва услышит за окошком идиш.

К версте обычной в беге добавляя гак,

Помчится прочь он с криком "Помогите!"

И будет ему мнится, что любой ишак,

Его встречает фразой на иврите.

Тыл всех врагов твоих к тебе Я обращу,

Дабы не видел ты их лиц агоний.

Всех гончих псов своих за недругом пущу,

Что хочешь делай с ним, когда догонишь.

Пошлю Я шершней пред тобою. Страшный вид

Вооружения в руках евреев

Погонит как коров, но всех не истребит

Евеев, Хананеев и Хеттеев.

Не выгоню всех Я за календарный год,

А буду вытеснять мало-помалу,

Иначе на поля пустые зверь придёт

Сжирать ниспосланную с неба манну.

Народы выселять не буду с кондачка,

Насилья с беспределом не приемлю.

Я, добрый, подожду размножишься пока

И сам наследуешь святую землю.

Достигнет нормы на один квадратный метр

Число семитов – всяк иной породы

Подастся прочь в бега, пока в своём уме

Не станет жить, где правят антиподы.

Твои пределы без линейки проведу

До моря филистимского впрямую

От моря Чёрмного. Лишь транспортир найду,

Таких границ тогда понарисую,

Земли обетованной, что они дойдут

До вод реки великой, где прохлада.

А жителям земли, что не уйдут по льду,

Картошку заменю на авокадо.

Не заключай союза с ними, их богов

Дабы мой нюх не уловил и духа.

Стелю я мягко, но когда зело суров,

Без лишних слов могу отвесить в ухо.

Жить не должны они в своей, то есть твоей

Земле, чтобы не впал ты, греховодник,

В грех супротив Меня, что всех богов сильней,

Не усомнился, кто из нас верховней.

Моим доверием вам нужно дорожить.

Вы ж сущие в вопросах веры дети,

Когда начнёте вы иным богам служить,

Служение сие вам станет сетью.

Имеющий извлечь вас из своих силков

Беспомощностью вашей насладится…»

Но что за браконьер свой вытащит улов,

В главе изложенной о том не говорится.

В вопросах веры часто, следует признать,

Иной сектант неверия опасней.

Но с мест насиженных всех иноверцев гнать -

Здесь с Иеговою я не согласен.

Глава 24. Не простудился бы мудрый пророк

Было приказано (кем, в каком звании?)

Здесь Моисею: «На гору взойди

Ты к Иегове, для общего знания

Вверх Аарона с собой прихвати

И Авиуда с Надавом! Взяв семьдесят

Душ из старейшин, иди, не пыли

И прикажи ортодоксам на пенсии

Богу поклоны бить лишь издали.

Пусть Моисей к Иегове приблизится

На расстоянье, но только один.

Ну, а народ, дабы с властью не свидеться

В гору и вовсе чтоб не восходил».

Пересказал Моисей все фантазии

Те, что сорока несла на хвосте.

И отвечал народ в единогласии:

Всё, что сказал наш Господь – Будет зде!

(В нашей стране, говорят, демократия,

Я же грущу по былому в тиши.

Всё, что когда-то вложила в нас партия

Из головы уходить не спешит.

Тру я порою задумчиво лысину

Да по России украдкой всплакну.

В вечной потребности к единомыслию

К единороссам мне что ли примкнуть? -

Следовать общему предназначению:

Мимо – всегда и не делать – везде,

И вопреки обстоятельств стечению

Искренне верить, что всё Будет зде!)

Речь Иеговы, слова и воззвания

Людям донёс Моисей поутру.

Слов тех духовное их содержание

Очень народу пришлось по нутру.

Там под горою поставил он жертвенник,

Камни ворочал усердно, аж взмок.

Утро пред бурею выдалось ветреным,

Не простудился бы мудрый пророк.

С торсом могучим, с ручищами сильными

Место сложил, где молебен служил,

И по числу всех колен Израилевых

Ровно двенадцать камней возложил.

Во исполненье святого служения

Юноши из Израиля сынов

Жертву свою принесли всесожжения,

Богу во славу заклали тельцов.

Взяв половину той крови, на жертвенник

Вылил пророк. В окруженье маслин

Между народом и Богом посредником

Кровь остальную по чашам разлил.

Книгу завета взял с надписью дарственной,

Вслух содержанье её огласил,

В знак закрепленья тех дел государственных

Кровью из чаш свой народ окропил,

Так говоря: «Этой кровью заветною

Свой подписал Иегова закон,

В вечных разборках с врагами конкретными

Выступит нашим защитником Он».

Книги прослушал народ содержание,

В недрах еврейских трудящихся масс

Речь о всеобщем пошла послушании:

Всё, что сказал Иегова – приказ.

Сделаем всё, что сказал и послушными

Будет тому, кто нас вывел из тьмы,

За прегрешения и простодушие

Дабы бежать нам тюрьмы и сумы…

Семьдесят взявши старейшин Израиля,

Сам Моисей, Аарон, Авиуд,

С ними Надав, благородным собранием

Как на заклание в гору бредут.

Нечто гирляндой сияет подвешенной,

Чистым сапфиром врезается в даль,

То под ногами Его, снизошедшего,

Лестницей в небо уходит хрусталь.

На горизонте увидели Сущего

В солнечном свете, в дыму от кадил.

Рук не простёр Иегова, по случаю

Не ослепил никого, не убил.

Расположились у Бога в предбаннике,

Дальше идти людям запрещено,

Бога узрели народа избранники,

Ели и пили, что всем не дано.

Бог оказал Моисею почтение:

«В гору взойди ко Мне сам и будь там,

Кладезь премудрости в нравоучении,

Здесь Я скрижали тебе передам,

Что поценнее иного имущества,

Чернью отторгнутого у дворян».

Как бы Бог ни был велик и могуществен,

Слову написанному доверял.

Правда, скрижали те не на папирусе

Смысл излагали и правду несли.

Лишь на камнях первобытную клинопись

Люди тупые усвоить могли.

Каплями от раскалённого олова

Капали в душу народа слова.

Сам Моисей в деревянные головы

Истины Божьи как гвозди вбивал,

Не уставал делать всем замечания,

С тайной надеждой, что суть их дойдёт.

Позже не раз Иегова отчаявшись

Жестоковыйным народ назовёт,

Отгородится от быдла масонами.

Зная, как писари смысл переврут,

Слово не писаное, но весомое

Лишь посвящённым откроет Талмуд…

Встал Моисей, с Иисусом служителем

В гору пошёл, как Начальник сказал,

Прочим старейшинам и долгожителям

До возвращения ждать приказал

Всем оставаться и с места не двигаться:

«Если разлады возникнут и ор,

Кто на кого разорётся, накинется –

Пусть Аарон вас рассудят и Ор.

Их оставляю в своих заместителях,

Авторитет свой на них возложу,

Сам же пока к Иегове-спасителю

За указанием сверху схожу».

Только взошёл Моисей, сразу облако

Гору покрыло на целых шесть дней.

Там на Синае мультфильмовским ёжиком

В славе Господней бродил Моисей.

В день же седьмой ( если ближе к источнику -

В седьмый) воззвал к Моисею их Бог,

Бишь Иегова, на славу заточенный,

Облако в дым обратил Он и в смог.

В ярком свечении ионизации

Атом последний отдал электрон,

То Аарон с целью иллюминации

В тайне от всех запустил фазотрон.

Вид Иеговы огнём поядающим,

Магмой казался для прочих людей,

И на глазах изумлённых товарищей

В плазму вступил их пророк Моисей.

Все слабонервные падали в обморок

И поднимались без всяких врачей,

А Моисей, посетивший то облако,

Был на горе сорок дней и ночей.

Глава 25. Ведь приношенье совсем не дары

Здесь Моисею велел Иегова

Волю народу свою передать:

За приношенье не взыщет сурово,

Всех к приношению впредь обязать,

А несогласных кнутом наказать.

«По сердцу Мне приношенья ходящих,

Ведь приношенье совсем не дары,

Те, что в слепцов превращают всех зрячих.

Я ж, Иегова, свои топоры

Не затуплю об дары до поры.

Вот приношенья, которые должно

Вам принимать и перечить не сметь,

Приоритеты запомнить несложно:

Золото – раз, серебро, дальше медь

(Сталью чуть позже все будут греметь),

Пряжа любая, прядут что в деревне,

Кожи бараньи, виссон, козья шерсть,

Камешки можно, елей для курений.

Ассортимент весь здесь не перечесть,

В общем, пусть тащит народ всё, что есть.

Мне уготовьте святилище. Буду

В нём обитать, пребывать среди вас.

Скинии образ и образ сосудов

Я покажу Моисею. Приказ:

Сделать такие же мне на заказ!

Сделай ковчег мой из древа акаций,

Золотом чистым снаружи покрыть

И изнутри! (Выпуском облигаций

Стены не стал Иегова лепить,

Их отложил, чтоб очаг растопить).

Сверху венец, дабы знали семиты,

Где Иегове им службу служить.

Кольца, шесты… Чтобы служкам левитам

Оных посредством ковчег тот носить,

Намертво в кольцах шесты закрепить.

Мне очистилище золототканно

Сделай двукрылое, то есть покров.

Двух херувимов работы чеканной

Лицами внутрь прилепить с двух боков,

В стили Ампир мне исполни альков.

В этот ковчег откровение свыше

Ты положи, что тебе передам.

Всё, от Меня что ты раньше услышал,

Клинописью разложу по слогам,

Дабы сподручней усваивать вам.

Буду тебе между двух херувимов

Я открываться, нести свой завет,

Завучем в классе присяду незримо

Слушать, как мне исполняют обет,

И в колокольчик звонить на обед.

Все приношенья адажио, скерцо

Вы принимайте. Мой славный народ

Всё, что задумает в помыслах сердца,

С тихою радостью пусть отдаёт,

Не отправляйте его от ворот.

Сделай мне блюда и чаши, и кружки,

И фимиамники, лить фимиам

Чистого золота в четверть полушки…

Земли обета по вере раздам:

Вам – по дарам, а иным – по шарам.

Хлеб на столе обновляй ежедневно

Для предложенья пред лицем Моим

Великодушным порою и гневным.

За покрывалом лицо сохраним,

Смертному дабы не свидеться с ним.

Чистого золота сделай светильник.

Должен чеканным светильник быть сей,

Стебель и ветви с него выходили б -

Что за светильник, когда без ветвей?

Золота здесь Моисей не жалей.

Должен он быть обязательно цельным,

Выполнен точно как на чертеже.

Документацию вышлю отдельно.

Этот прожект и с цветами сюжет

Мне присоветовал сам фаберже.

Яблоки, чашки – не просто бравада.

Сделай конкретно вкруг них семь лампад,

Чтобы светили они куда надо,

То есть вперёд, а не косо, назад,

Дабы не щуриться на образа.

Сделай щипцы к нему, на причиндалы

Чистого золота целый талант

Ты отряди, а окажется мало –

Мы соберём с населенья сто крат,

На Иегову не жалко добра.

Светом в ночи будет этот светильник,

А не какой-то торшер-ширпотреб

(Командировочному кипятильник,

В номере тайно чаёк свой согреть,

Рыло консьержке-змее утереть)».

Глава 26. Первый в истории Божеский храм

«Скинию, то есть чертог для моления,

Из десяти сделай ты покрывал

Виссона яхонтового кручения».

(Редкий по времени материал.

Чем отыскать его цвета червлёного -

Проще с козла надоить молока…

Разве что выкрасть с музея Будённого

Знамя дивизии или полка..).

«На покрывале искусной работою

Вытки Мне двух херувимов анфас

Точно на стяге с особой заботою».

(Вроде как Ленин и Сталин у нас).

Дальше работы идёт описание,

Что интересно лишь для мастериц.

Скиния – это чертог для собрания,

Место, где молятся, падая ниц.

Весь в херувимах покров очищения

Золотом выткан для самых крутых.

Посередине – ковчег откровения,

Центр мирозданья, Святая святых.

Брусья для скинии древа акации,

Золото, медь, серебро по углам,

Входа четыре, чтоб всем не толкаться там -

Первый в истории Божеский храм.

Глава 27. Установки по скинии

С уточнением, как сделать жертвенник,

Иегова выдал чертежи

Моисею. Без уменья медника

Ту печурку было не сложить.

Мы опустим разные подробности,

Исключенье сделаем одной:

Основная капища особенность,

Что ковчег тот был переносной.

Не мешало это откровению.

Сам кочуешь и ковчег тащи,

Дабы Бог свои соображения

Мог оперативно сообщить.

Полагалось строить двор для скинии

В сто на пятьдесят мужских локтей

(Восемь соток, в метраже прикинем мы),

Медью отороченный плетень.

Колья, принадлежности – всё медное,

В серебре лишь связи и крючки

(Эти украшения небедные

Растащили б наши дурачки).

«Прикажи народу ты Израиля,

Битый из маслин нести елей,

Чтоб светлее в скинии собрания

Было чем от прочих фонарей.

Зажигать светильник Мой по вечеру

Будут Аарон и сыновья.

К этому огню, пока не вечному,

Буду иногда спускаться Я,

Облаком, дымком стоять инкогнито,

Помыслы людей чтоб знать своих.

Целиной (пока ещё не поднятой)

Вечный то участок в роды их».