Kitabı oku: «Мегрэ и привидение», sayfa 3
– Вот еще что… Очень важно поместить его в отдельную палату…
– Мадам Драсс, распорядитесь… Вы позволите?..
Профессор размашистым шагом направился к своему кабинету. Дверь снова открылась. Санитар выкатил каталку, на которой под простыней угадывались очертания человеческого тела. Была видна только верхняя часть осунувшегося мертвенно-бледного лица Лоньона.
– Бернар, отвезите его в 218-ю палату.
– Хорошо, мадам.
Старшая медсестра пошла вслед за каталкой. За ней направились Мегрэ, Лапуэнт и Креак. Свет, пробивавшийся из высоких окон, тускло освещал эту скорбную процессию и кровати, стоявшие в ряд в палатах, мимо которых они проходили. Можно было подумать, что всё это происходит в каком-то страшном сне.
К ним присоединился интерн, вышедший из операционной.
– Вы его родственники?
– Нет… Комиссар Мегрэ…
– А! Так это вы?
Интерн с любопытством взглянул на комиссара, словно хотел убедиться, что Мегрэ соответствовал тому образу, который юноша о нем составил.
– Профессор сказал, что у него есть все шансы выкарабкаться…
Это был совершенно особый мир, где голоса звучали приглушенно, а вопросы не находили отклика.
– Раз он так вам сказал…
– Как вы думаете, когда он придет в сознание?
Неужели Мегрэ задал столь абсурдный вопрос, что на него снова как-то странно посмотрели? Старшая медсестра велела полицейским оставаться за дверью.
– Нет, не сейчас.
Надо было уложить раненого на кровать. Да и вообще, хлопот с ним было еще много. Две медсестры принесли лекарства и кислородную подушку.
– Если хотите, оставайтесь в коридоре, хотя я против. Для посещений отведено специальное время.
Мегрэ взглянул на часы.
– Креак, я, пожалуй, пойду. Постарайтесь быть рядом с ним, когда он придет в себя. Если он заговорит, в точности запишите все его слова…
Нет, комиссар не чувствовал себя униженным. Однако ему было не по себе, поскольку он не привык, чтобы с ним так обращались. Но здесь его известность не производила никакого впечатления на людей, для которых жизнь и смерть имели совсем другой смысл, чем для всех остальных.
Во дворе Мегрэ вздохнул с облегчением и стал раскуривать трубку. Лапуэнт закурил сигарету.
– Отправляйся-ка ты спать. Только подвези меня к мэрии Восемнадцатого округа.
– Может, мне лучше остаться с вами, патрон?
– Ты же дежурил всю ночь…
– Знаете ли, в моем возрасте…
Они были в двух шагах от мэрии. В кабинете инспекторов они увидели трех полицейских в штатском, – городских, как говорили, – склонившихся над пишущими машинками. Ни дать ни взять, усердные служащие.
– Добрый день, месье. Кто из вас в курсе дела?..
Мегрэ знал их всех если не по имени, то в лицо. Увидев комиссара, они встали.
– Все и никто…
– Послали кого-нибудь к мадам Лоньон?
– У нее Дюрантель…
Пол был грязным от мокрых подошв, а в воздухе пахло табачным дымом.
– Лоньон расследовал какое-то дело?
Все трое нерешительно переглянулись. Наконец один из инспекторов, толстяк невысокого роста, сказал:
– Мы сами об этом думали… Но вы же знаете Лоньона, месье дивизионный комиссар… Когда он нападает на след, то всегда напускает на себя такую таинственность… Часто случалось, что он неделями работал над каким-нибудь делом, а нам не говорил ни слова.
Бедняга Лоньон, он привык, что его заслуги приписывали другим!
– Вот уже две недели как он ходил с загадочным видом. А порой, возвращаясь в кабинет, он выглядел так, словно готовил нам приятный сюрприз.
– И ни словом ни о чем не обмолвился?
– Нет. Только он почти всегда выбирал ночные дежурства…
– Вы знаете, в каком секторе он работал?
– Несколько раз патрульные видели его на авеню Жюно, недалеко от того места, где на него напали… Но в последнее время… Он уходил из бюро около девяти часов вечера и возвращался в три-четыре часа утра. Случалось, что всю ночь отсутствовал…
– Он составлял рапорт?
– Я сверился с журналом. Лоньон довольствовался тем, что записал: «Дежурил в городе»…
– Вы послали своих людей на место преступления?
– Да, троих во главе с Шенкье.
– Журналисты уже пронюхали?
– Да разве от них скроешь покушение на инспектора… Может, вы хотите поговорить с комиссаром?
– Не сейчас.
Лапуэнт снова сел за руль. Мегрэ велел ему ехать на авеню Жюно. С деревьев опадали последние листья, тут же прилипая к мокрой мостовой. Все еще моросящий дождь не был помехой зевакам. На авеню собралась толпа человек в пятьдесят.
Полицейские в форме перегородили тротуар перед пятиэтажным зданием. Когда Мегрэ вышел из машины и стал протискиваться через толпу любопытных и их зонтики, к нему устремились фотографы.
– Еще один снимок, комиссар… Давайте повторим… Сделайте еще несколько шагов в толпе…
Мегрэ посмотрел на них точно так же, как смотрела на него самого старшая медсестра в Биша́. Дождь еще не смыл кровь с тротуара, но пятно бледнело на глазах. Из-за дождя использовать мел было невозможно, и контур распростертого тела нацарапали острым концом палки.
Инспектор Делио, служивший в комиссариате Восемнадцатого округа, снял мокрую шляпу, приветствуя Мегрэ.
– Шенкье сейчас у консьержки, месье дивизионный комиссар. Он первым приехал на место преступления.
Комиссар вошел в парадное старого, но опрятного здания. Он толкнул стеклянную дверь привратницкой в тот момент, когда инспектор Шенкье прятал в карман записную книжку.
– Я так и думал, что вы приедете. Удивлялся даже, что здесь нет никого с набережной Орфевр.
– Я заезжал в Биша́.
– Его оперируют?
– Похоже, операция прошла удачно. Профессор утверждает, что Лоньон выкарабкается.
Чистая привратницкая была обставлена не без кокетства. Консьержка, приятная женщина лет сорока пяти, еще сохраняла привлекательность.
– Садитесь, месье… Я рассказала инспектору все, что знаю… Посмотрите на пол…
Зеленый линолеум был усеян осколками разбитого оконного стекла.
– И вот здесь…
Она показала на отверстие примерно в метре над кроватью, стоявшей в глубине комнаты.
– Вы были одна?
– Да. Мой муж работает ночным портье в «Паласе» на Елисейских Полях и возвращается домой только в восемь часов утра.
– А где он сейчас?
– На кухне.
Она показала на закрытую дверь.
– Он хочет немного отдохнуть, ведь вечером ему, несмотря ни на что, надо заступать на дежурство.
– Полагаю, Шенкье, вы задали все необходимые вопросы. Но не сердитесь, если я расспрошу мадам еще раз.
– Я вам нужен?
– Не сейчас.
– В таком случае я поднимусь…
Мегрэ нахмурился, спрашивая себя, куда это Шенкье решил подняться, но промолчал, щадя самолюбие инспектора квартала.
– Простите, мадам…
– Мадам Соже. Жильцы зовут меня Анжелой.
– Садитесь, прошу час.
– Я привыкла все время быть на ногах.
Она задернула занавеску, прятавшую днем кровать от посторонних глаз, и комната сразу превратилась в маленькую гостиную.
– Может, выпьете что-нибудь? Чашечку кофе?
– Нет, спасибо. Значит, этой ночью вы спали…
– Да. Сквозь сон я услышала голос. Кто-то просил открыть парадное…
– Вы знаете, в котором часу это было?
– У моего будильника светящийся циферблат. Было двадцать минут третьего.
– Кто-то из жильцов уходил?
– Нет. Это был тот господин…
Она чувствовала себя смущенной, словно ее заставляли выдавать чужие секреты.
– Какой господин?
– Тот, на которого напали…
Ошеломленные Мегрэ и Лапуэнт переглянулись.
– Вы хотите сказать, что это был именно инспектор Лоньон?
Она кивнула головой и добавила:
– Ведь нам от полиции ничего нельзя скрывать, не так ли? Обычно я ничего не рассказываю о своих жильцах, о том, что они делают, чем занимаются. Их частная жизнь меня не касается. Но после того, что случилось…
– Как давно вы знаете инспектора?
– Несколько лет, да… С тех пор, как мы с мужем поселились здесь. Но я не знала, как его зовут. Я видела, что он приходил, знала, что он служит в полиции, поскольку он несколько раз проверял регистрационные карточки. И лишь в разговоре я…
