Kitabı oku: «Дела барона Орловца», sayfa 4
Подумав, он приписал в конце, что планирует остаться на несколько дней для проверки. Подобные самородки почему-то имели привычку появляться почти одновременно по два-три примерно в одном месте, так что стоило проверить всех подростков сходного возраста.
Наутро, в сопровождении полудюжины собственных дружинников барона Акакий был отправлен на ближайшую станцию, куда к вечеру должны были подъехать сопровождающие из Тайной канцелярии. Собственно, дружин у дворян уже обычно не было, но барон Орловец оказался оригиналом. Большую часть времени дружинники выполняли сугубо полицейские функции, но при необходимости некоторые привлекались к специальным операциям как самим бароном, так и его коллегами, причем последними, пожалуй, чаще. В отделе лежал перечень специально подготовленных дружинников с их навыками, защитными амулетами и паролями для получения помощи. Просто так совать бляху под нос было бесполезно – ничего, кроме туповатого «Ась?» не дождешься.
Орловец помахал вслед телеге с Акакием и дружинниками и отправился к пролетке. Как не крути, а проверить немаленькую территорию на предмет наличия других магов-самородков было необходимо.
Дело о буянящей сиротке
Вчера начальство прозрачно намекнуло, что ожидается прибытие практикантов, а посему настоятельно рекомендуется явиться утром на службу, если не в парадном, то хотя бы в приличном виде. Барон вспомнил собственную, когда при знакомстве с куратором, проводившим в то время расследование в среде портовых нищих, он принял того не то за пострадавшего, не то за подследственного. Князя Ромодановского эта история весьма развеселила, но с тех пор подобное предупреждение стало обязательным.
Так что барон старательно покрутился перед зеркалом, убедившись, что черный костюм-тройка английской шерсти сидит идеально, а английские же штиблеты Дерби блестят всеми кожаными частями и аккуратно застегнуты. Убедившись, что спутать его с клошаром нет никакой возможности, сыщик попрощался с Фрицем и Глашкой и сел в пролетку.
В Преображенском отделении царило странное оживление, переходящее в веселье. В приемном сидела незнакомая статная кареглазая темноволосая девушка в строгом темно-сером платье и явно кого-то ждала. На потерпевшую она была категорически не похожа, к тому же сама была сильным магом, так что быть новой стенографисткой или еще каким-то техническим сотрудником никак не могла. Собственно, в отделении служили две стенографистки из старых магических семей, которым не повезло родиться со слабым даром. На должность сыщика или эксперта в их специфическом учреждении они претендовать никак не могли, но вне оного себя не видели. Вот князь и ввел должности стенографисток. Если честно, то именно в этом качестве их задействовали редко. Куда чаще привлекали к обыскам особ женского пола, дабы не терять времени и не вмешивать посторонних в разного рода пикантные дела. Уже после второго случая обе посетили специальные курсы по технике обыска, получили соответствующие удостоверения, но остались на прежних должностях, ибо «стенографистка» звучала куда благозвучнее, чем «специалист по обыскам». А вот кем была сидящая перед ним красавица – угадать не получалось. Барон уже начал подозревать очередную каверзу шебутных коллег, тем более что при его появлении и до того явное оживление оживилось просто до безобразия.
Обдумать сию мысль он не успел, так как из кабинета руководителя вышел лично князь Ромодановский всей своей сиятельной персоной.
– Барон! Рад приветствовать! – провещил он глубоким, от пяток голосом.
– Ваше Сиятельство! – кивнул в ответ Орловец.
– Знакомьтесь, Марфа Васильевна! Старший сыщик барон Алексей Иванович Орловец. – обратился князь к прекрасной незнакомке. Та встала, мило улыбнулась и с непередаваемым изяществом сделала книксен, демонстрируя наличие приличного, возможно даже придворного, воспитания.
– Барон, Марфа Васильевна Собакина не имела ранее возможности быть Вам представленной. Когда она вполне обоснованно обиделась на одного излишне предприимчивого в плане организации собственной личной жизни богатого помещика и городского голову, Вы как раз за Уралом были. Так что спасать от ее гнева городок и целый батальон сдуру сунувшихся армейских пришлось мне. В итоге городок уцелел, вояки благополучно вернулись в казармы, а мы с этой милой особой договорились о ее дальнейшем обучении и прочих планах на жизнь. Ныне она с отличием закончила третий курс известной Вам специальной школы и прибыла на практику. Так что принимайте практикантку и вводите в курс дела.
– ПрактикантКУ? – только и смог выговорить Орловец, мгновенно оказавшийся в состоянии «пыльным мешком пришибленный». Опыта работы с женщинами у него было, мягко говоря, маловато. Да и вообще из женщин в его жизни были преимущественно мать, да сестры, периодически дополняемые потерпевшими и подозреваемыми. И как подступиться к столь деликатному делу он представлял смутно.
– Конечно практикантку. Быть практикантом она не может по совершенно объективным причинам. – усмехнулся князь, всколыхнув все отделение и чуть не вогнав барона в краску. Спокойной и невозмутимой оставалась лишь Марфа Васильевна.
– Прошу в мой кабинет, коллега! – сказал барон, собравшись духом и указав направление. Практикантка, поблагодарив милостивым поклонением головы, проследовала в указанном направлении ТАКОЙ походкой… Ох, где их такому обучают???
По дороге он попросил срочно принести в его кабинет еще один стол и стул, что и было сделано незамедлительно. Неловкая пауза, потребовавшаяся на их установку, заняла не больше минуты, но показалась барону бесконечной. Остаток дня, не ознаменовавшийся экстренными вызовами, ушел на изучение архивных дел и организации работы их весьма специфического учреждения. Параллельно выяснилось, что на время практики обитает практикантка здесь же, в гостевом доме для прикомандированных, любит филипповские бублики и черный чай вприкуску.
На следующий день, ввиду появления неугомонной практикантки, на службу пришлось явиться пораньше, но деловитая красотка все равно обнаружилась за своим столом, копающейся в недоразобранном вчера архивном деле. Появление руководителя практики в лице барона было встречено радостной улыбкой и пулеметной очередью вопросов. Ответить на последние барон не успел, так как в кабинет влетел вестовой и сообщил о срочном вызове. В деревушке на самой границе Ярославской и Владимирской губерний, на краю Берендеева болота, местная сиротка-отроковица ни с того, ни с сего переломала руки-ноги местному купцу, отлупила его мужиков, раскатала по бревнышку его дом и раскидала по грязным лужам приехавший наводить порядок наряд полиции. Все это, естественно, с применением магии. Местные власти оказались поумнее, чем некогда столкнувшиеся с не желающей насильно идти замуж Марфой Васильевной, а потому сразу, минуя купание в лужах армейских подразделений, отбили телеграмму в Тайную канцелярию.
Выездной саквояж у барона всегда был готов и дома и в кабинете, а вот не ожидавшей выезда практикантке пришлось забежать в гостевой дом. Впрочем, отъезд она не задержала, появившись на минуту раньше пролетки. В этот раз в поезде свободным оказалось двухместное купе первого класса, в котором они и расположились.
Лениво понаблюдав за мелькающими за окном столбами и испив чаю, барон задумался над предстоящим заданием. Картина не складывалась, наводя на ряд вопросов, ответы на которые предстояло найти на месте событий. Ему казалось, что думает он молча, но один из вопросов он, сам того не заметив, произнес вслух.
– И с чего это благонравная девица начала купцов калечить и дома разносить? – почти неслышно пробормотал он, но ответ получил. Причем ответ развернутый и аргументированный.
– Скорее всего, как и я, сопротивлялась чьему-то произволу. Сильные эмоции тоже могут вызвать спонтанную инициацию, что, по-видимому, и произошло. Далее она, как и я, не владея конкретными заклинаниями, использовала чистую силу в качестве оружия. В каких-то случаях относительно прицельно, переломав противнику руки и ноги, но не оторвав голову, а в других, не особо заботясь о точности, раскидывала от всей души.
– Верно. – сыщик поднял взгляд на практикантку. – Фактически она сдерживается и старается, чтобы те, кто не виноват непосредственно, не пострадали. Это хорошо, можно будет миром договориться. Лишь бы до нас так же досидела.
Затем каждый погрузился в свои мысли, и следующие пару часов они ехали молча. Барон по привычке перебирал в памяти способы аккуратной инактивации таких вот свежесорвавшихся магов, а практикантка вспоминала собственную историю. Ее отец ушел на заработки и не вернулся – погиб во время аварии на заводе. Вместо него прислали копеечную компенсацию. Мать после этого как надломилась, пару лет чахла и умерла от небольшой, вроде бы, простуды. Марфе тогда шел тринадцатый год и была она невзрачным мосластым подростком. Выжить ей помогла престарелая бездетная соседка, которая и подкармливала и по хозяйству обучала, чему мать не успела. Последний год, правда, помогать приходилось самой соседке, впавшей в старческую немощь. Потом соседка умерла и ее нехитрое хозяйство досталось Марфе. За всеми этими хлопотами она сама и не заметила, как оформилась и расцвела, но, к сожалению, заметил один местный помещик. Жена у него давным-давно померла родами, а он пил за троих и пиво и горькую, поколачивая при случае всех, кто под руку попадется. Сначала он подкатился к ней на ярмарке, потом начал присылать своих дворовых… Кончилось все тем, что любвеобильный помещик подкупил местного попа, похитил Марфу и попытался насильно обвенчаться. Вот в церкви ее и сорвало Первым улетел в алтарь поп, затем к стенам прилипли помещиковы холуи. Сам он, как и всякая погань, оказался на редкость увертливым, так что успел выскочить в дверь. Беглец незамедлительно направился в полицию, которая, впрочем, ничего сделать не смогла, как и квартирующий в городке батальон пехоты. Этих уже слегка охолонувшая Марфа покатала слегка, для острастки, чтоб не лезли. А потом пришел князь Ромодановский, легко отразил все ее удары и предложил новую жизнь, в которой на нее не смогут позариться никакие помещики и даже князьям придется ухаживать и делать предложение как положено. Так она и оказалась в специальной школе, в которой до того не обучалось ни одной девушки. А теперь едет со странным бароном на помощь такой же как она, загнанной в угол и спонтанно инициировавшейся магичке…
Между тем, поезд добрался до нужной станции. Хотя, конечно, назвать станцией эту деревянную платформу, притулившуюся к рельсам, было изрядной наглостью. Болото подступало почти к самой насыпи, лишь со стороны Москвы была отсыпана неширокая дорожка и площадка, позволяющая телеге развернуться. Собственно телега с запряженной к нее лядащей кобылой там и стояла, явно поджидая путников. На передке телеги сидел мужичок, по кондициям сходный со своей лошадью и с ленивым интересом наблюдал за спускающимися по шаткой деревянной лестнице приезжими.
– Это вы Машку укрощать приехали? – спросил он, когда сыщику с практиканткой удалось преодолеть лестницу.
– Мы, а кто ж еще? – ответил барон и помог Марфе разместиться в телеге, а затем и сам запрыгнул в нее. – Поехали, любезнейший!
Мужик вздрогнул от непривычного обращения, но тронул спину кобылы вожжами и она начала медленно перебирать ногами. Не птица-тройка, но от места до места довезет. Собственно, часа через полтора телега втянулась в сельцо, на окраине которого их встретил полицейский чин. Получив от него описание ситуации, барон решил не тянуть до утра, а разобраться с ситуацией сразу. А посему, оставив телегу в безопасном месте они с Марфой налегке пошли к центру сего пока еще населенного пункта. Там обнаружились небольшая деревянная церковь, небольшой флигелек, в котором в рабочее время сидел стряпчий и оформлял грузы с дарами болот, а также разнесенный по бревнышку когда-то богатый дом. Сейчас от дома осталась лишь завалинка с парой венцов, за которой кто-то прятался. И этого самого прячущегося явно удивила появившаяся в поле зрения парочка в столичных одеждах.
Уже на подходе к остаткам дома в поставленный бароном щит прилетел слабенький толчок силы. Потом еще несколько, каждый заметно сильнее другого, а потом настала пауза.
– Марья, я – старший сыщик Особого сыскного отдела Тайной канцелярии барон Орловец с коллегой. Нам нужно поговорить.
– А вы не от этого? – уточнили срывающимся голоском из-за остатков сруба.
– Нет, я от царя-батюшки и должен обсудить с тобой твое будущее. – сказал барон и приготовился ждать. Впрочем, ожидание продлилось не более минуты. Через уцелевший венец сруба перелезла худощавая, почти изможденная девица в грязном драном сарафане со следами веревок на запястьях и щиколотках.
– Точно от царя? – недоверчиво поинтересовалась она.
– Не совсем, но мое решение может отменить только Его Императорское Величество. – ответил он.
Марья подошла поближе, но явно продолжала прикидывать, в какую норку можно шмыгнуть в случае чего.
– И что с моим будущим? – осторожно поинтересовалась она и бросила взгляд на развороченный дом.
– Я предлагаю тебе пойти учиться в специальную школу при Тайной канцелярии и потом служить у нас. Теоретически сначала нужно сдать экзамены, показав свою силу и способность ее контролировать, но я могу засчитать тебе все это. – барон кивнул на развалины. – И сразу зачислить на первый курс.
– Так нас же в такие школы не берут! – возразила Марья.
– Нас это кого? – уточнил барон.
– Девиц. В военные только мальчишек…
– А это не военное училище, а спецшкола Тайной канцелярии. И мы берем учиться всех, кого сочтем нужным. Вот, например, Марфа Васильевна третий курс закончила с отличием (барон успел-таки сунуть нос в личное дело вверенной ему практикантки), сейчас у нас на практике. А в следующем году с удовольствием поможет тебе обустроиться на новом месте. Согласна?
– Да-а-а… – Протянула маленькая магичка с большими круглыми глазами. А потом, все же обойдя страшноватого барона чуток по дуге, пристроилась под крылышко улыбающейся практикантке.
–Ну вот, заодно и к педагогической практике приступим. – улыбнулся он. – Вы тут пока знакомьтесь, а я разберусь с остальной частью дела. – Барон еще раз взглянул на новоявленную «мамочку», которая старательно успокаивала рыдающую от облегчения девицу, тихо усмехнулся и отправился допрашивать всех причастных. При допросе под магическим контролем соврать, как известно, невозможно, да и скрыть что-то при грамотном проведении оного проблематично.
И картина, надо сказать, выстроилась крайне нелицеприятная. Оказалось, что местный купчишка выискивал сирот, оставшихся без родни, но с интересным наследством, женил или выдавал замуж за своих людей, а потом эти сироты совершенно случайно почему-то умирали, оставляя наследство своим супругам.
Придумал и организовал все это тот самый переломанный купчишка, которому не хватало доходов от клюквы, торфа и прочих товаров. В первый раз все получилось случайно – его племянник женился на молодой сироте с неплохим земельным наделом. Женился, надо сказать, по любви, а потому очень горевал, когда молодая через год померла родами. На счастье молодого вдовца осталась дочка, в которой он души не чаял. Во всех последующих аферах племянник участия не принимал и вообще не знал про них, но идею подал.
Купец с подельниками начали активно искать интересных в плане наследства сирот. Первую «честно» влюбил в себя один из прихвостней купца и обвенчался с ней в церкви, а остальных оформляли через прикормленного стряпчего, который по закону имел право на регистрацию гражданских браков, передавая затем сведения в церковь, где традиционно велся основной архив. Четверо из таких сирот уже сгинули, кто при купании утонул, что в бане угорел, одна от болезни и одна с амбара упала, да так неудачно, что шею свернула. Впрочем, через полчаса сыщик уже поименно знал всех виновных и их преступления.
По некотором размышлении он не нашел никаких облегчающих вину факторов. В случае с Марфой Васильевной хотя бы всем известный «бес в ребро» свою роль сыграл. Еще через час полицейские, первоначально приехавшие усмирять буянящую сиротку, представили перед бароном всех, начиная с купчишки, которого пришлось слегка подлечить. Восемь его подельников пока еще не во всем мере поняли, как основательно они попали и чуток хорохорились. Впрочем, недолго.
– Купец Дураков за свои преступления приговаривается к пожизненной каторге, решение о его имуществе будет принято отдельно. Остальные также приговариваются к каторге, от пяти лет до пожизненной. – барон перечислил, кому из преступников какое наказание он назначает. – Обжаловать мое решение можно у Его Императорского Величества. Но это не все. – барон вздохнул и негромко позвал.
– Сестрички-Лихорадки, появитесь, пожалуйста!
Буквально из воздуха рядом с осужденными соткались двенадцать Лихорадок, вогнав будущих каторжан в неописуемый ужас. От кого-то из них потянуло вполне себе сермяжным запахом, наводя на мысли о медвежьей болезни. Сам Барон не шелохнулся, Марфа Васильевна также проявила стойкость, хотя и смотрела на сестричек круглыми глазами, а вот Марья постаралась зарыться поглубже под накинутый на плечи практикантки платок.
– Здравствуйте, красавицы! – бодро поприветствовал Лихорадок барон, вызвав у них ехидные ухмылки. – Представляю вам очередную партию лиходеев. Вот эти младшим сестрам сверх квоты, как всегда, по прибытии на каторгу. Невея, вот этот, твой по квоте, можешь сразу по прибытии на каторгу употребить, можешь сначала младшим сестрам дать поразвлечься…
Запах усилился, а пара осужденных грохнулась в обморок.
– Вку-у-усненький! – проворковала, улыбаясь Невея. Как ей удавалось улыбаться безгубым ртом – неясно, но радостная улыбка сомнений не вызывала. Невея, по понятным причинам, самостоятельно использовать квоту не могла, так что вынуждена была ждать целеуказания. Улыбка оказалась впечатляющий и к числу обморочных присоединился виновник торжества. Купчишка гулко приложился головой об землю, но после внимательного осмотра Невеи удостоился заключения «Доживет!».
На сем довольные сестры распрощались с бароном и сопровождающими его дамами и исчезли, а он занялся последовательным помещением осужденных в стазис для последующей транспортировки в столицу. На ночевку пришлось остаться в этом же селе, так как билеты на обратный поезд были лишь на завтра – барон не ожидал, что так быстро справится. И весь вечер уже подлеченная, помытая и переодетая Марья с пристрастием и страстью допрашивала практикантку об учебе в чудесной специальной школе, где готовят сыщиков для Тайной канцелярии.
Дело о подменыше
Назавтра барон благополучно препроводил дам в гостевой дом, а заодно порадовал князя Ромодановского успешным завершением задания и новой будущей коллегой. Князь сел писать приказ о зачислении в специальную школу отроковицы Марьи Петровны Кувалдиной и постановке ее на денежное, вещевое и прочее довольствие. Барон тем временем за секретарским столиком привычно строчил отчет, дабы отбыть на четно заслуженный отдых. Закончили они свои труды одновременно и князь как раз снял копию с подписанного приказа для новой ученицы, когда в дверь постучали.
– Ваше сиятельство! – обратился посыльный к князю – Послание от Оракула. – он вручил запечатанный конверт и вышел.
Князь вскрыл конверт, пару раз пробежал глазами текст, нахмурился и передал Орловцу. Письмо от их коллеги, обладающего весьма неплохими провидческими способностями, не очень-то характерными для мужчин, гласило, что на завтрашнем приеме в Екатерининском дворце Государю и семье его будет угрожать серьезная опасность, однако характер этой опасности установить не удалось ввиду ее явной изменчивости. Письмо было крайне нехарактерно для барона Измайловского, который обычно расписывал свои видения с точностью величайшей и, что характерно, они всегда совпадали с последующими реальными событиями. За что и получил свое прозвище, которое уже давно все употребляли вместо имени, причем с ясно слышимой большой буквы. А тут вдруг такая загадка… Это могло означать либо, что Оракул в кои-то веки ошибся, либо – что кто-то проводит специальную операцию против российской Короны, при этом тщательно маскируя свои действия или найдя какой-то новый и очень оригинальный инструмент для покушения, каковой не удалось распознать. Такова уж физиология человеческого мозга – мы способны полноценно увидеть лишь то, что способы опознать. В противном случае мы или увидим «нечто», описываемое по наличию отдельных внешних признаков, или наш мозг «подправит» картинку так, чтобы она совпала с чем-то знакомым. Типичный пример – при появлении первых аэропланов неграмотные крестьяне жаловались на появление Змея Горыныча. Хотя всем образованным людям известно, что за свои хулиганские выходки сей летучий динозавр еще при Петре I был помещен в зоологический филиал Кунсткамеры, где и обитает по сей день под присмотром боевых магов и, естественно, ни малейших шансов полетать над головами крестьян не имеет. Раньше им иногда запугивали отдельных раздухарившихся европейских корольков, но в последнее время военная наука развивалась просто семимильными шагами и уже всерьез грозила оставить трехголового огнедышащего ящера не у дел. Впрочем, что бы там не привиделось Оракулу, князь Ромодановский, как профессиональный и потомственный параноик, должен был исходить из худшей версии.
– Барон, предупредите, пожалуйста, ведущих сотрудников, через час выезжаем в Царское Село. Те, кто сейчас дома – пусть сразу едут на Николаевский вокзал. А я пока решу вопросы с транспортом, поедем литерным поездом. И, пожалуй, прихватите-ка свою практикантку. Что-то мне кажется, что она нам понадобится…
Орловец прихватил копию приказа, чтобы порадовать будущую коллегу и, не прощаясь, со всей возможной скоростью побежал оповещать всех участников внезапного путешествия в столицу.
Обрадовав присутствующих и усадив их обзванивать отсутствующих, он опрометью выскочил из здания и направился в гостевой дом. Марья жутко обрадовалась назначению, но огорчилась, что ей скоро придется переезжать в выделенную комнату в Школе. А вот практикантка… Марфа Васильевна была попросту в шоке. Прихваченное ею на всякий случай парадное платье никак не годилось для визитов во дворец. Собственно говоря, платье она взяла на случай маловероятного вызова к князю, никак не рассчитывая на большее. Про то, что шефу Тайной канцелярии глубоко начхать, в каком виде господа тайные сыщики предстают пред его светлы очи, лишь бы они делали это с отчетом об успешном выполнении задания, она не знала. Впрочем, как и то, что проблема с платьем проблемой не являлась. Барон поручил ей надеть то самое «княжеское» платье и побыстрее собраться и ждать его у входа. Марье он буквально в двух словах рассказал о том, где что в гостевом доме и выдал пригоршню монет на непредвиденные расходы. Теперь оставалось заскочить к себе в кабинет, упаковать в выездной чемодан пару строгих придворных мундиров, схватить саквояж и выбежать на улицу. Перед вокзалом нужно было посетить еще одно место…
С практиканткой он встретился у ступеней Тайной канцелярии. Ей можно было только позавидовать – успела принять душ, пока некоторые тратили драгоценное время на никому, по большому счету, не нужный отчет. Барон назвал кучеру адрес лучшего в Москве магазина готовой одежды, помог Марфе Васильевне подняться в пролетку и запрыгнул следом.
Магазин встретил привычным запахом тканей и роскоши. Ценников на представленных в витрине платьях и костюмах не было, что и логично – если Вас интересуют такие мелочи, то Вам сюда не надо. И надо сказать, что будь все это платье осыпано драгоценными каменьями, то подорожало бы оно незначительно. В цену входило совсем другое. Впрочем, и сам барон такими мелочами уже давно не интересовался, а в нужных качествах был уверен. А посему он поручил приказчику подобрать для вот этой милой дамы пару дворцовых платьев высшего качества – одно для приемов, а второе строгое.
Из предложенного обоим больше всего понравилось приталенное платье с бежевым корсетом, открытыми плечами, пышным лифом и подолом, меняющим цвет от светло-бежевого, в тон лифу, до темно-коричневого книзу. Все это было в меру украшено золотым шитьем и создавало ощущение полета. К платью прилагались серьги с огромными перлами, вес которых был магически уменьшен. Также можно было обзавестись туфельками (барон выбрал в тон низа подола), которые сами подстраивались под ножку носительницы и аксессуарами для прически, каковые он тоже не преминул взять. Вторым стало суперстрогое закрытое темно-серое платье с соответствующей обувкой, наводящее на мысли скорее о мундире, которое могло понадобиться в случае какого-то официоза. Расплачивался барон чеком Императорского банка, радуясь, что не придется шокировать практикантку видом немаленького мешочка золота, в который обошлись их покупки.
На вокзал они подъехали с противоположной стороны, так как подобные литерные поезда всегда отправлялись от почтовой платформы. Там уже стоял паровоз с двумя вагонами. У вагонов стояли князь Ромодановский и с пару десятков тайных сыщиков. Барон и, в особенности, его спутница были встречены с изрядным оживлением – впервые отправка на задание осуществлялась в компании столь очаровательной девушки. Князю с бароном даже пришлось слегка приструнить эту распустившую хвосты компанию. Вскоре появились задержавшиеся и все разошлись по вагонам. Отдельного купе для дамы организовать не получилось, так что Марфа Васильевна ехала вместе с бароном Орловцом. Впрочем, не в первый раз.
Барон же, вознеся хвалу небесам и князю Ромодановскому за императорские вагоны (а князь, как и его предшественники, считал необходимым обеспечить максимальный комфорт своим людям), схватил смену белья и побежал в душевую, логично подозревая, что добрая половина пассажиров этого поезда тоже не прочь будет туда попасть. И оказался прав. Сам он успел первым, а вот к его выходу в тамбуре томились в ожидании и травили анекдоты уже четверо коллег.
В Царское Село состав прибыл еще затемно и первые лучи солнца сыщики встретили уже на перроне. К моменту прибытия во дворец уже рассвело, так что экстренную дополнительную проверку проводили уже при естественном освещении. Что было только на пользу – и невооруженным глазом лучше видно и всякая бесовская порода при свете дня слабеет. Впрочем, ни маги, ни лишенные таковых способностей люди после пары часов тщательных поисков не нашли ничего, кроме домового, который отчитался об отсутствии всякого присутствия любой иной нечисти, а также нежити и постороннего колдовства, если не считать чинимого самими сыщиками. Вытянувшегося во фрунт домового настропалили за всем этим бдить вдвойне, а в случае обнаружения сообщать господам сыщикам и отпустили.
Все это означало, что опасность будет исходить от кого-то из гостей, поэтому, оставив несколько дозоров, большая часть тайных сыщиков переместилась к парадному входу. Они тщательно осматривали и магически проверяли всех пришедших, но ничего опасного или запрещенного не обнаружили. У многих гостей, особенно послов, имелись защитные амулеты, судя по всему, ментальные, добрая половина могла похвастаться оберегами, но ничего, пригодного для атаки, ни у кого не было. Можно было бы предположить, что Оракул ошибся, если бы не то, что он никогда не ошибался. Да и форма предсказания явно указывала на то, что в этот раз удар попытаются нанести чем-то новым и весьма оригинальным. А посему, оставив пару человек на входе, сыщики вновь переместились внутрь дворца.
Пару часов ничего не происходило, а потом Марфа Васильевна, ненадолго оставленная бароном, отправившимся за закусками и напитками, почувствовала нечто странное, исходящее от проходившего неподалеку цесаревича. На магическом восприятии за ним тянулся почти неуловимый флер чего-то… Даже не нечисти, а, скорее, бесовщины какой-то. При том, что на момент прибытия ничего такого не было. А еще, приглядевшись, она заметила, что ЭТОТ цесаревич старается не приближаться к тайным сыщикам, среди которых большинство было сильными магами. В целом это было несложно – их выдавал общий стиль в одежде. А она была единственным тайным сыщиком, одетым в обычном для большинства великосветских особ стиле и на нее это существо внимания не обратило. Судя по всему, магические способности оно сейчас не использует, иначе такую ошибку не допустило бы, но тогда сия активность могла быть замечена другими.
Практикантка с нетерпением дождалась своего руководителя и изложила свои подозрения. Впрочем, сразу побежать к князю не получилось. Сначала пришлось, медленно фланируя, съесть принесенное, а уж потом приличная девушка смогла поинтересоваться, где можно попудрить носик. Князь Ромодановский, поймав ее взгляд, также ленивой походкой направился в указанном направлении. Выйдя из зала, Марфа Васильевна задумалась и попробовала вызвать домового, но тот не отвечал. Это означало, что домовой или уничтожен или как-то инактивирован. Князь, выслушав ее сбивчивый доклад, распорядился аккуратно оттеснить почему-то бегающего от сыщиков цесаревича в другой зал или коридор и там проверить, не сообщая пока Императору. Сыщики посмотрели вслед уходящему начальству и отправились в сторону дамской комнаты – легенду нужно поддерживать.
Минут через десять, согласно изложенному князем плану, они вернулись назад и медленно пошли по залу, выполняя роль центральных загонщиков. Еще пара магов прикрывала фланги. Остальные готовили ловушку впереди и обеспечивали общий контроль. В центре зала Марфа Васильевна заметила беседующего с кем-то цесаревича. Вскоре и он замети их с бароном приближение, завершил беседу и двинулся в противоположную сторону. Похоже, что это существо не догадывалось о том, что раскрыто. К счастью, цесаревич без эксцессов вышел из Большого зала, что в значительной степени развязывало сыщикам руки. Загонщики вышли вслед на ним и начали помаленьку сближаться. В этот момент цесаревич не то почувствовал засаду впереди, не то догадался о роди загонщиков, но в какой-то момент он молниеносно приблизился нагонявшей его парочке и ударил невесть откуда появившимся клинком Марфу Васильевну в грудь. Скорость движения была столь велика, что барон ничего не успел сделать.
Впрочем, совершить убийство, а, скорее, жертвоприношение цесаревичу не удалось. Надетое на практикантке платье наглядно показало, за что с барона содрали мешок золота. Так и не проколов ткань, клинок мгновенно раскалился и выпал из руки атакующего, а вот сам цесаревич, получив ответный магический удар, вдруг потерял четкость и стал дымчатым. Тут уже барон не мешкал и начал плести блокирующий кокон, а через секунду к нему присоединились коллеги. Вскоре в непреодолимом коконе бился об стенки мелкий бес и лежала кучка одежды цесаревича. Самого цесаревича там не наблюдалось.
