Kitabı oku: «Свинка Апельсинка и лето», sayfa 2

Педаль давил -

– Каков храбрец!

Когда ж конец?

Добрались вечером. Не таким густым, чтобы ехать наощупь, но слишком плотным, даже для самых кратких визитов. Друзья решили навестить всех знакомых утром, и сразу поехали к господину Шпателю. В доме Шпателя было темно. Очевидно, он ушёл. Старый мастер частенько спасается в деревенском магазине от какой-нибудь надоедливой песенки. Вот обрадуется утром, узнав, что друзья уже приехали!

Добрый Шпатель не запирал ни дом, ни сарай. Свинка и мальчик подхватили чемоданы и пошли к сараю. Раньше Апельсинке и Гвалту не доводилось в нём бывать. Сразу стало понятно, что это чудесный сарай. Чтобы открыть его дверь, надо было потянуть за тяжёлое медное кольцо, позеленевшее от времени. Внутри пахло стружками, смолой, масляной краской, сеном и мятой. Апельсинка нашарила выключатель. Свет был довольно ярким, но не обжигающе резким. Потолочный светильник был из дерева и бумаги. Лампа светилась внутри бумажного шара, опутанного стропами. Внизу на стропах был закреплён корабль, искусно вырезанный из дерева до мельчайших деталей оснастки, с фигурками моряков на борту. На стенах Шпатель закрепил добротные полки. Повыше россыпью лежали травы: зверобой, тысячелистник, мята, липовый цвет и литья малины. Ниже стояли ящики с чертёжным и столярным инструментом, деревянными болванками и брусками, гайками и болтами, красками и проволокой. В общем, со всем необходимым для незабываемого лета. Вдоль двух стен были верстаки, над одним из верстаков картина в геометрическом стиле. У третьей стены стояли два длинных и широких сундука. В этой же стене было квадратное окно. Доски пола были широкими, а посередине пола прикреплено такое же кольцо, как на двери снаружи.

– Это подпол, – догадалась свинка, – вот петли, а здесь доски пропилены квадратом.

Гвалт кивнул.

Больше в сарае ничего не было, только старый медный умывальник слева от двери. В сундуках друзья нашли подушки и одеяла. Правда некоторые из них лучше назвать подушечками и одеяльцами, ведь гостями Шпателя часто были гномы. Но нашлись и вещи подходящего размера. Свинка отыскала настоящую перину для Гвалта и упругий матрасик для себя. Уголок перины был надорван, и мелкие перья взлетели под потолок, когда мальчик встряхнул постель.

– Ух ты! – обрадовалась Апельсинка, – Мы внутри новогоднего снежного шара!

Самые легкие из перьев ещё не успели коснуться пола, а друзья уже спали.

Глава 4

– Как же здорово просыпаться в деревне от свежего дыхания ветра и пения петуха! – Гвалт открыл глаза и потянулся.

Апельсинка встала раньше. Она взрыла чемоданы и к большой своей радости отыскала кусок земляничного мыла и два полотенца. Свинка собиралась на речку. Вряд ли кто-то станет плескаться теплым летним утром в умывальнике. Даже если это старинный умывальник с медным дном, и он грохочет, когда льёшь воду. Нет, речка в сто раз лучше. Апельсинка открыла дверь сарая и пропустила внутрь нетерпеливый сквозняк, он-то и разбудил Гвалта.

– Что-что? Пение петуха? – свинка рассмеялась, – Это захлёбывается лаем пёсик старушки Крекер – Узнаю голосок Кокоса! Кокос – небольшой терьер с жёсткой коричневой шерстью. Два года назад мадам Галета, кузина госпожи Крекер, привезла пёсика в подарок старушке. Мадам Галета живёт в Норвиче и у неё очень трудная работа. Каждый день она приходит в музей дремать среди пейзажей. Посуди сам, какое изматывающее занятие: трудно уснуть днём, да ещё посетители шаркают, сморкаются… Галета говорила, что шум ей ужасно мешает и она шикает на посетителей при каждом шорохе.

– Чем пшикает? – поинтересовался Гвалт, но Апельсинка не расслышала и продолжала:

– Кокос, как и Галета, не любит шум. Если он задремал, а кто-то идёт мимо, Кокос сразу начинает кхекать. Все знают об этом и ходят мимо дома госпожи Крекер на цыпочках, а сегодня видимо кому-то вздумалось топать, и пёсик разбудил деревню.

Свинка рассказывала об этом Гвалту, стоя на пороге сарая с мылом и полотенцем в копытцах. За это время Гвалт успел натянуть штаны и футболку и почти зашнуровал кеды. Внезапно сарай погрузился в полумрак. Гвалт бросил шнурки, поднял голову и увидел, что высокая человеческая фигура загородила дверной проём позади свинки. Фигура заговорила запыхавшимся и довольно шпательным голосом:

– Я бежал, торопился и разбудил Кокоса. Сейчас не время спать. Они исчезли!

– Вот так приветствие, господин Шпатель! И этот человек учил меня приличным манерам, – с укором в голосе сказала Апельсинка, повернувшись к господину Шпателю, – Ни как добрались, ни чудесное утро, ни рад вас видеть…

– Апельсинка, Гвалт, – Шпатель хлопнулся на сундук и постарался отдышаться. – Я очень рад вас видеть, хорошо, что вы добрались. Как нельзя кстати. А вот на счёт чудесного утра сомневаюсь, я же сказал – они исчезли!

Гвалт и Апельсинка не отрываясь смотрели на Шпателя, а старый мастер продолжил:

– Я ночевал в магазине. К утру ко мне прибилась ореховая песенка. Грохотала скорлупой, перекатывалась из угла в угол, ну никакого покоя. И тут я подумал, надо отнести её бельчатам, а ещё лучше устроить хор. Представляете: девочки-белочки, мальчики, тоже белочки… Прихожу к белкам, а на поляне погром, никого нет. Исчезли все до единой.

Шпатель был человек основательный. Оказалось, что он уже искал белок на лесных опушках, на пруду, на заброшенной мельнице – везде, где белки любили бывать. Мастер игрушек звал белок, но никто не откликнулся. Тогда он помчался к себе домой, чтобы позвонить в полицейский участок. По пути Шпатель разбудил пёсика госпожи Крекер. Когда он подбежал к дому, увидел, что в двери сарая стоит Апельсинка и сразу рванул к друзьям.

– Что же мы сидим, господин Шпатель, – опомнился Гвалт, – Надо немедленно позвонить в полицию!

В полиции Шпателю ответили, что пропажей белок не занимаются. Вот если у вас пропадёт, например, свинья…

– Спасибо, сержант, – прервал полицейского мастер игрушек, – Все свиньи на месте.

Стало ясно, что белок надо искать самим. Решили так: Апельсинка облетит всех жителей деревни и разузнает, что известно о белках и обстоятельствах их исчезновения. Шпатель одолжит у старушки Крекер её терьерчика и вместе с ним детально осмотрит беличью поляну. Гвалт напишет объявление о пропаже белок, дополнив его портретом пропавших, затем доедет на велосипеде до автобусной остановки на шоссе, чтобы повесить на ней объявление.

К обеду Гвалт, Свинка и Шпатель вновь собрались в доме мастера игрушек. К сожалению, ничего существенного они не выяснили. Апельсинка рассказала, что никто в деревне не знает, куда могли подеваться белки. Ещё накануне они скакали по всей деревне и, конечно, что-то кричали. Но что именно, никто не разобрал. Сказать по правде, белки каждый день и скакали, и кричали. В деревне на это давно не обращали внимание. Белками интересовались лишь тогда, когда попрыгуньи устраивали отъявленное хулиганство и круговерть.

Гвалт, как и договаривались, повесил объявление на остановке. Остановка была на пересечении просёлочной дороги, ведущей к деревне, с шоссе. Доехал Гвалт быстро, объявление приклеил крепко. С листа бумаги угрюмо хмурилась белка с орехом в передних лапках. Белка была цвета самой дремучей рыжести. Ничего общего с золотистой рыжестью свинки на первой картине мальчика. В объявлении было написано:

Разыскиваются

исчезнувшие при невыясненных обстоятельствах белки.

Приметы: мех мягкий, глаз карий,

прыгучесть повышенная, характер невменяемый.

Если вы нашли наших белок или, что вероятнее, белки нашли вас,

сообщите в деревню господину Шпателю.

Чудесное объявление. Мальчик с гордостью окинул остановку взглядом и заметил другое объявление, которое кто-то повесил до него. В этом выцветшем объявлении было сказано, что до конца лета автобусы здесь останавливаться не будут. Это значит, что никто не будет выходить и заходить на остановке, и некому будет прочесть объявление Гвалта.

Немного лучше обстояли дела у господина Шпателя. Он одолжил у госпожи Крекер терьерчика и отправился в лес. Между прочим, Шпатель заметил, что старушка слегка не в себе. Может белки задурили её, как беднягу Баса? Узнав, что белки пропали, госпожа Крекер почему-то поинтересовалась у Шпателя, куда девать турнепс. Она сказала, что белочки очень просили её посадить турнепс, что она и сделала, потому что кто-то должен подкормить славных зверюшек.

– Ваши белки едят турнепс? – Удивился Гвалт.

– В том-то и дело, что нет, – ответил Шпатель. – Либо старушка что-то перепутала, либо белки её провели. Зачем им это понадобилось, не понятно.

Кокос оказался превосходной сыскной собакой. Норвичевский терьер с достоинством обошёл беличью поляну и взял след. Всем известно, белки не маршируют по земле, как отряд скаутов. Они скачут по деревьям, в то время, как терьеры предпочитают землю. Но именно на землю падает всё, что белки не смогли удержать, кувыркаясь с дерева на дерево. В этот раз падал фундук. Пёсик уверенно шёл от ореха к ореху и привёл Шпателя на берег реки. Вода смывает запахи. Вдоль берега белками не пахло. У самой кромки воды терьерчик, невозмутимый, как стрелка компаса, указал носом вниз по течению. Значит ли это, дальше белки поплыли? На чём, куда? Пока это осталось загадкой.

Глава 5

Огород в деревне дело обычное. У Шпателя тоже есть несколько грядок. Конечно старый мастер игрушек не огородник-коллекционер, выписывающий по почте семена новых или редких сортов. И не огородник-рекордсмен, которому жизненно необходимо собрать хотя бы на пять кабачков больше, чем в прошлом году. К тому же зачастую у Шпателя находятся более важные дела, чем прополка. Поэтому сорняки жадно толпятся вокруг его грядок, то и дело совершая набеги. Зато грядки у Шпателя ровные, высокие, в свежих деревянных рамках.

Речка рядом, и Шпатель неплохо рыбачит. Он любит спуститься к реке по влажной траве. Вода несмело поблёскивает под белёсым, выцветшим за ночь небом. Стеклянный этот блеск укрыт клочками предрассветного тумана, и оттого река похожа на ёлочные игрушки, укутанные ватой и поднятые на антресоль. Шпатель садится на берегу, ему нравится чувствовать спиной сонное дыхание деревни, предвкушая утренний клёв.

На обед у друзей были полосатые окуньки с жареной картошкой, свежая зелень и молодые огурчики. Чай сели пить на крыльце. Поначалу Гвалт прихлёбывал из чашки осторожно, но не потому, что боялся обжечься. Мальчик с неохотой пробовал всё новое, а у самоварного чая был странный дымный вкус.

– Мама Гвалта вчера клубничный пирог пекла, – невзначай заметила свинка, покосившись на клубничную грядку Шпателя. На грядке прятались робкие зеленцы.

– Клубничка-то у неё покупная, тепличная. Ни солнышка, ни дождика не знает. Пустая ягода, – заключил Шпатель. Свинка вздохнула.

Гвалт понемногу притерпелся к дымному чаю, и как раз хотел налить ещё чашечку, когда заметил некий скрежещущий агрегат, спешащий по дороге.

– Господин Шпатель, я не знал, что в деревне есть танк, – не спуская глаз с железного чудища, сказал мальчик.

Мастер игрушек и свинка тоже не отрываясь следили за приближающимся в облаке пыли монстром.

– Это не танк, – сказал Шпатель. – Это вертолёт. Месяц назад Бас установил двигатель на свой трёхколёсный велосипед. Что-то доработал, приделал винты, шасси, спаял корпус. Вертолёт не взлетел. Тогда мальчишка снял с него несущий винт, добавил две пары колёс и вышла самоходная установка с пропеллером сзади. Устойчивая конструкция. Посадка только низковата и пылит сильно.

Пока Шпатель рассказывал, вертоход остановился у калитки. Из его кабины вылез крупный мальчик в настоящем лётном шлеме с круглыми очками-консервами.

– Бас! – взлетела от радости Апельсинка. – Гвалт, это Бас! Я тебе говорила. Бас, это Гвалт! Вот сейчас вы совсем познакомились.

Мальчики пожали друг другу руки с таким видом, что каждому, кто хотя бы немного разбирается в мальчиках, стало бы ясно, что они вполне могли бы обойтись без этого знакомства. Как и все воспитанные дети они обменялись приветствиями.

– Не сразу узнал тебя без тёплых полосатых чулочков, – любезно заметил Гвалт.

– Уже видел твоё объявление. Отличная работа. Этот мохнатый паук, которого ты нарисовал, пропал вместе с белками? – вежливо поинтересовался Бас.

Бас поздоровался с господином Шпателем и пояснил, что его не было дома утром, когда залетала свинка, а ему хотелось с ней увидеться. К тому же его мама очень переживает, что не угостила хрюшечку, и просила Баса отвести к Шпателю блинчиков со сметаной.

Иногда блинчики даже лучше клубничного пирога. Особенно если чай уже разлит по чашкам и предстоит серьёзный разговор. Надо решить где и как искать белок. Бас с готовностью присоединился и к чаепитию, и к обсуждению. Тем более, у него были кое-какие мысли на этот счёт.

– Или белки сбежали, или их похитили, – начал Бас.

– Зачем же им сбегать-то? – удивился Шпатель. – У них здесь всего вволю. Белки частенько хулиганят, но пушистых никто не обижает. Даже турнепс для них выращивают.

– Вот именно, – подтвердил Бас, – Значит белок похитили. Заманили к реке и хоп!

Мальчик накрыл собранной ковшиком ладошкой щуплого серого кузнечика, выпрыгнувшего на ступеньку крыльца. Гвалт вздрогнул, представив, как кто-то накрыл белок огромным ковшом. Бас поднял ладонь, кузнечик рванул в траву.

– И кто же по-твоему их похитил? – Спросила Апельсинка.

– Этого я пока не знаю, но это был тот, кому нужны белки, – ответил Бас.

Все задумчиво съели по паре блинчиков.

– Так-так-так, – пробормотала свинка. – Кажется я догадалась. Что умеют белки? Колоть орехи. Кому нужно колоть орехи, тот и похитил белок. Всё ясно! Их продали на пищекомбинат, там белки работают орехоколами. Гвалт, помнишь, ты читал мне что-то ужасное про такую кондитерскую фабрику?

– Насколько я знаю наших белок, – перебил Шпатель, – «Орехоколы» на этой фабрике вскоре лопнут от обжорства.

Действительно, белки с азартом щёлкали орехи. С деревьев, с заборов и крыш то и дело сыпались пустые скорлупки. Но чтобы не глотать ядра… Эти белки на такое не способны.

– Значит белок в краеведческий музей сдали, а там из них чучела понаделают, – ужаснулся Бас.

– Ну что ты, – успокоил мальчика мастер игрушек. – Музей у нас маленький, такая орава белок в витрины не влезет. И чучельника там нет. Я это точно знаю: пару раз экспонаты в музее реставрировал. Муляжи в нём стоят, те же игрушки.

– И на шапку летние белки не годятся, мех у них холодный, волос тусклый, – добавил Шпатель.

– Я знаю! – догадался Гвалт. – Они на фабрике художественных кистей! У меня же все кисточки беличьи! Сидят, наверное, наши белочки в клетках стриженные и печальные!

– А что, может быть и так, – поразмыслив сказал Шпатель, – Фабрика кистей не так и далеко: пять дней ходу, два дня лёту. И как раз вниз по речке. А потом дальше, за озеро. Заманить белок на реку, в лодку или на катер, проще простого: белка зверь бестолковый и любопытный.